Хейворд пояснил:
– Для того, чтобы хорошо сшить одежду, портному просто необходимо снять мерки.
– Не понимаю, почему нельзя покупать готовую одежду? – недоуменно спросил Эш.
Хейворд озадаченно уставился на молодого человека.
– Покупать готовую одежду? – переспросил он.
– Да, – подтвердил Эш. – В лавке галантерейщика есть и сюртуки, и рубашки, и все, что душе угодно.
Хейворд поджал губы, обдумывая слова Макгрегора.
– Но вещи, купленные в лавке, могут не подойти по фигуре.
– По мне эта одежда всегда хороша, – невозмутимо ответил Эш.
Хейворд улыбнулся.
– Времена меняются, – объяснил он. – Большинство джентльменов тщательно следят за своим гардеробом.
Да, времена меняются. Эшу казалось, что он, войдя в туннель в одном месте, вышел из него совсем в другом мире. В привычной обстановке, он чувствовал себя уверенно и комфортно, а здесь, – как слон в посудной лавке.
Услышав шаги возвращающейся Элизабет, Эш обернулся.
Девушка переступила порог комнаты и, дойдя до середины, посмотрела на Эша таким взглядом, словно он только что спустился с гор.
– Мистер Дибелл уехал. – Голос Элизабет был холоден, как лед.
– Да Бог с ним, – махнул рукой Хейворд. – Если честно, то я и не ожидал, что тебе удастся уговорить его вернуться. К счастью, он успел снять необходимые мерки, – прибавил Хейворд и взял со стола у камина черный блокнот, оставленный помощником портного. – Я отправлю их телеграфом в Нью-Йорк своему портному. Когда мы приедем туда, то просто заберем уже сшитые вещи. Таким образом, домой вернемся с полным комплектом одежды для Эша. Предметы же первой необходимости купим в лавке галантерейщика.
Элизабет бросила на опекуна осуждающий взгляд.
– Хороший гардероб едва ли поможет, если человек, носящий эти вещи, – варвар, решающий свои проблемы не умом, а силой.
– Я никогда не выдавал себя за того, кем не являюсь в действительности, – сухо заметил Эш.
Элизабет с трудом сдерживала эмоции, чтобы не сорваться в ответ на его самодовольную реплику:
– Мне кажется, вам доставляет огромное удовольствие демонстрировать окружающим полное отсутствие хороших манер, мистер Макгрегор.
Эш смотрел на девушку из-под полуопущенных век. Она держалась прямо, а глаза горели гневным огнем.
Он заставил себя выдержать гневный взгляд Элизабет, хотя она, как ему казалось, хотела, чтобы под ее сердитым взглядом он стоял, виновато потупив глаза, как нашкодивший ребенок.
– Элизабет, думаю, Эша пора уже называть Пейтоном, его настоящим именем, – заметил Хейворд, обращаясь к девушке.
– А я думаю, что мистеру Макгрегору пора начинать вести себя прилично, чтобы не бросать тень на доброе имя Тревелиан, – строго ответила она.
– Но мне не понравилось, когда портняжка, стал трогать меня своими грязными лапами! – возмутился Эш.
Элизабет подняла вверх тонко изогнутую бровь и, стараясь держать себя в руках, ответила:
– Джентльмен должен быть заинтересован, чтобы одежда его была хорошо сшита. И он не станет набрасываться с кулаками на портного за то, что тот дотронулся до него.
Эш нахмурился:
– Но я не хотел...
– Послушайте меня, мистер Макгрегор, – перебила его Элизабет. – Вы согласились на предстоящие шесть месяцев быть Пейтоном Эмори Тревелианом, маркизом Энджелстоуном. Это значит, что будет так, как подобает этому имени, – одеваться, говорить и вести себя во всех ситуациях. Вы должны приложить максимум усилий, чтобы не запятнать имя Тревелиан.
Девушка подошла к нему так близко, что он почувствовал нежный лавандовый аромат, исходящий от ее кожи.
– Скоро, очень скоро вы станете цивилизованным человеком, – прибавила она.
Яркие лучи солнца, врываясь в открытые окна, падали на стройную фигурку Элизабет теплым ласковым потоком. Они касались ее лица, придавали золотистый оттенок рыжевато-каштановым волосам, высоко подколотым на затылке.
Эш, не отрываясь смотрел в темные от гнева глаза и чувствовал, как, вопреки воле, его охватывает горячая волна желания. Он продолжал злиться, но не мог не почувствовать, как стремительно учащается пульс и начинает играть в жилах кровь. Ему казалось, что где-то внутри, словно спусковой крючок: стоит увидеть перед собой Элизабет – и он тут же срабатывает.
– В последний раз, когда мы виделись, вы не были моим хозяином, мисс Баррингтон, – не удержался от
