шторы таким образом, чтобы в комнате стало светло, но солнце при этом не слепило глаза. Как обычно, они сидели лицом к закату. Хотя женщины несколько раз перезванивались, это было их первое групповое собрание, с того момента как Полли и Кэт заходили к Гарольду.
Все ушли с работы пораньше, чтобы попасть на встречу к пяти, поэтому были в рабочей одежде и наряды варьировались от обтягивающих брючек и футболки Кэт до платья в мелкий цветочек и льняного пиджака Жюстин. Они заняли свои обычные места. Дина расположилась в дальнем углу комнаты рядом с классной доской, Шарлотта, Жюстин и Кэт — напротив длинной внутренней стены, а Полли в ближайшем углу у самой двери, поскольку всегда приходила позже всех. Она сидела, поджав под себя ногу, с электронной записной книжкой Джинджер. Кресло Лотти, стоящее у окна, пока было свободно, место Джинджер (рядом с Диной) тоже пустовало.
— Никто так и не заказал для нее службу? — спросила Дина.
— Скорее всего, нет, — ответила Полли. — Похоже, этот вопрос никого не волнует, и уж точно не Гарольда. Смерть Джинджер выбила его из колеи.
— Ну, полагаю, кто-нибудь об этом позаботится, — вставила Дина. — Тем более дочка сообщила, что будет вскрытие. Мне кажется, результаты вскрытия являются общедоступной информацией, как и свидетельство о смерти.
— Но тогда придется спрашивать, — заметила Шарлотта. — А люди, которые обычно интересуются подобными делами, являются либо членами семьи, либо личными врачами, а если смерть вызывает вопросы, полицейскими или даже окружным прокурором. И если уж они все ввязываются в это дело, то потом никто не вещает на всю страну о том, что случилось с умершим.
Они посидели немного в полной тишине, глядя на заходящее солнце.
— Всегда одно и то же, — прошептала Полли.
— Нелепо, правда? — пробормотала Дина. — Джинджер лучше нас всех организовывала свои рабочие часы.
Они молча передавали устройство по кругу, каждая нажимала по кнопке, и когда Жюстин нажала последнюю, Полли сказала:
— Никто не сможет залезть в телефонную книгу или календарь. Нужен пароль.
— Многие так делают, — согласилась Жюстин. — Но, думаю, люди просто хотят защититься от постороннего вмешательства в их жизнь. К сожалению, пароль может быть любым, — добавила она, передавая органайзер Полли. — Абсолютно любым. И как же мы его узнаем?
— Дина, кажется, когда-то ты собирала пароли? — спросила Полли, тут же вознагражденная взрывом хохота.
— Есть несколько, но это не самая большая коллекция, — дружелюбно ответила Дина.
Дина Миланская была страстным коллекционером, хотя ее пристрастия постоянно менялись: индийские корзины, персидские коврики, стеклянные пресс-папье, заварочные чайники, керамические чайники двадцатого века. Каждую коллекцию Дина собирала несколько лет; когда же становилась экспертом в данной области и считала свое собрание достаточно полным и хорошо изученным, с не меньшим рвением принималась исследовать что-нибудь другое. Пресс-папье Дина продала, а керамические чайники, все шестьдесят штук, отдала в ремесленный музей.
Ей все быстро надоедало — возможно, причина частых приступов скуки крылась в ее профессии. Дина решила специализироваться в дерматологии, поскольку только дерматологи могли похвастаться стабильным расписанием и отсутствием телефонных звонков по ночам, никто внезапно не умирал, но и не поправлялся. Отличная работа для жены и матери, как она думала, но так никем и не стала.
Полагая, что семья заберет большую часть времени, она решила оставить все привлекавшее ее к медицине с самого раннего детства — неотложную помощь, когда надо как можно быстрее помочь больному человеку, если даже сзади воют сирены и ослепляет яркий свет фонарей. Будучи маленькой девочкой. Дина бегала за пожарными машинами, разбивала игрушечные автомобильчики и чинила своих стареньких кукол. Уже студенткой, а потом врачом-ординатором она бродила у отделения неотложной хирургии, «влюбленная» в травмы, первая вызывалась помогать терпящим бедствие. Даже сейчас Дина вздрагивала, услышав звуки сирены, также как и при сотрясении здания. Эмоции, которые она испытывала в этих случаях, безусловно, различались, но Полли часто задавалась вопросом: боится ли Дина землетрясений или тоскует по возможности реанимировать их всех, случись такое несчастье?
Тем не менее, Дина стала отличным дерматологом, основала процветающую практику и заработала столько денег, что даже не знала, куда их потратить, и все это несмотря на постоянную скуку. Она с опаской относилась к переменам и присоединилась к группе в надежде, что другие участницы помогут ей устранить проблему. Так и случилось, однако никак не повлияло на решение Дины, поэтому иногда они с раздражением относились к ее странностям.
— Просто сделай это, — сказала Полли.
— Будь решительной, — добавила Шарлотта. — Веди себя так, словно перед тобой произведения искусства, а не мужчины.
Дина была невысокой и довольно полной дамой с зелеными глазами, ямочкой на подбородке и темными волосами до плеч. Недостатка в мужчинах, считавших ее привлекательной, она не испытывала и насмешливо говорила: «Торжество животного секса над привлекательностью». Будучи коллекционером, она часто выбирала, но не всегда удачно. Ее почему-то всегда тянуло к странным и неподходящим личностям. Музыкальный продюсер, проводивший рабочее время в шикарном белом лимузине. Адвокат, защищавший конституционные права торговцев наркотиками. Владелец ранчо, который разводил лосей и много плевался. Дина завязывала с ними дружбу, расходилась, с одним даже тайно сбежала, но утром в ней снова просыпался разум.
— Извините, — обратилась она к собравшимся. — У меня есть несколько паролей в базе данных, но они не относятся к категории личных. А для собственных файлов я использую имя своей мамы. Согласитесь, довольно стандартное решение. Джинджер, насколько я понимаю, не употребляла свое имя и инициалы в качестве пароля!
— Должен же быть способ взломать хотя бы один из этих электронных кодов! — воскликнула Полли. — И это, вероятно, довольно просто. Обычная машина, обычные программы — значит, и пароль не может быть слишком уж сложным.
Но даже Дина, которая лучше всех разбиралась в компьютерах, так и не сумела взломать пароль, не имея дополнительной информации. Они лишь узнали, что у электронного органайзера почти такой же статус, как и у сейфа для хранения ценностей в банке, и обычно требовалось решение суда, чтобы открыть его в отсутствие владельца.
Смерть Джинджер казалась им теперь гораздо более простым делом. По словам Жюстин, свидетельство о смерти являлось общедоступным документом, но его могли обнародовать не раньше чем через месяц после кончины.
— Но ведь должно же быть хоть что-то, правда? — проговорила Полли.
Жюстин изучала свои кольца — одно с большой жемчужиной, а другое с нефритом. Наблюдая за ней, они размышляли о том, что свидетельство находится в совете, Жюстин там работает и с ее связями запросто может его достать. Она же прекрасно знала, о чем думают подруги.
— Это не так-то просто, как кажется, — вымолвила она наконец.
Скажи, что свидетельство тебе необходимо. Ничего не объясняй. И вообще не говори слишком много, — советовали девушки.
Жюстин молчала.
— Ты ведь можешь помочь нам. Просто приди туда и забери его. Обратись к кому-нибудь. Подай заявку.
— Я не могу сделать ничего подобного, — грустно покачал головой Жюстин. — Это не в моих правилах.
— Ну а что тогда в твоих правилах?! — заорала Кэт. Она вскочила со стула и заметалась по комнате. — Мы занимаемся здесь уже больше года, а я до сих пор ничего не знаю.
Жюстин повела себя как обычно, то есть никак. Она тихо сидела в своем темном костюме и блузке с цветами (она носила только блузы в цветочек), не выказывая никаких эмоций. Группа проявляла чудеса терпения и понимания, поскольку видела, насколько серьезно Жюстин относится к своей работе. Она
