— Тесс, как ты могла сделать такое? — спросила Марисса.
Девушка всхлипнула и пролепетала:
— Я очень сожалею, мисс Йорк.
Марисса сокрушенно покачала головой:
— А я так беспокоилась за тебя. Моя мать сказала, что ты, вероятно, убежала, чтобы выйти замуж. Но я боялась, что с тобой случилось… что-то ужасное.
— Я не хотела причинить вам неприятности, мисс.
Девушка снова всхлипнула.
— Но ты их все-таки причинила!
— Я не хотела этого делать, мисс, но она…
Тесс прикусила язык и потупилась.
— Кто?! — крикнула Марисса. — Кто-то заплатил тебе за это?! Кто это был?!
Девушка тихонько плакала; она явно не желала отвечать. Вероятно, при других обстоятельствах Марисса восхитилась бы твердостью своей бывшей горничной, но сейчас она ужасно злилась на нее. «Как же заставить ее говорить?» — размышляла Марисса. Увы, в голову ничего не приходило. Тут к ней приблизился Джуд. Склонившись над ее плечом, он тихо спросил:
— С тобой все в порядке?
Марисса обернулась и вдруг каким-то образом оказалась в его объятиях. И в тот же миг забыла обо всем на свете, сейчас для нее ничего не существовало, кроме сильных рук Джуда и исходящего от него чудесного запаха. Сердце Мариссы радостно подпрыгивало в груди — ведь Джуд, похоже, относился к ней по-прежнему, возможно… возможно, даже любил. Но Марисса в этот день ужасно устала, поэтому не могла в должной мере выразить свою радость.
— О, Джуд… — прошептала она, прижавшись губами к его груди.
Конечно же, он не слышал ее. «Да и не время сейчас для нежностей», — подумала Марисса. Но она все медлила; ей хотелось еще немного побыть в его объятиях.
Наконец она отстранилась от Джуда и покосилась на братьев. Те наблюдали за ней с явным беспокойством, но Марисса сейчас чувствовала, что ей стало гораздо лучше. Более того, она почти успокоилась, Строго взглянув на свою бывшую горничную, она спросила:
— Кто тебе заплатил, Тесс? Я полагаю, что тебе хорошо заплатили. Я не верю, что ты сделала это только из неприязни ко мне.
— Конечно, не из-за этого! — воскликнула горничная. — Я очень хорошо к вам относилась, мисс. Вот я… ох, простите, я ничего больше не могу вам сказать. Не могу!
— Но почему? Чего ты боишься? Ты только скажи мне, кто это сделал, а потом можешь идти. Так что все очень просто. Не бойся, тебе ничего не грозит, — уговаривала Марисса девушку.
Но Тесс, в очередной раз всхлипнув, громко закричала:
— Я не могу, не могу, не могу!
Марисса с удивлением посмотрела на горничную. Она никак не могла понять, почему та так упорствует. Может, ей угрожали? Но чем именно? Что угрожает этой девушке?
— Похоже, все бесполезно… — пробормотал Эйдан.
Эдвард утвердительно кивнул:
— Да, расспрашивать ее и впрямь не стоит. Но дело в том, что она использовала сведения, добытые во время службы в нашем доме. Именно из-за нее нас теперь кто-то шантажирует. Констебль, наверняка, этим заинтересуется, так как ее действия — самое настоящее наступление, за которое полагается весьма суровое наказание. Так что я посылаю за констеблем. Согласен, Джуд?
Марисса вопросительно посмотрела на горничную; она полагала, что Тесс, услышав про арест, наконец-то сдастся. Но девушка молчала, глядя в пол.
Взглянув на мужчин, Марисса молча покачала головой, как бы уговаривая их не торопиться. Затем, наклонившись к горничной, тихо сказала:
— Тесс, если ты не заговоришь, я вынуждена буду навестить твою семью. Возможно, они знают, кто нанял тебя на службу.
Девушка подняла голову; в глазах ее был страх.
— Они ведь живут в Гулле, не так ли? — спросила Марисса.
Смертельно побледнев, служанка покачала головой.
— А я знаю, что они живут в Гулле, — продолжала Марисса. — Я помню, что ты ходила именно туда, когда навещала их на Пасху. Ты должна была написать им и сообщить, где сейчас находишься. Но ты этого не сделала, поэтому твоя мать и утверждала, что с тобой все в порядке. К сожалению, мне придется рассказать ей правду, если ты будешь молчать.
Девушка в ужасе взглянула на Мариссу. Затем покосилась на мужчин и, тихонько всхлипывая, пробормотала:
— Если я расскажу вам об этом, она мне не заплатит. Но я это сделала только из-за денег, клянусь… Ста фунтов… а у меня дома — четыре сестры. И даже если я несколько лет проведу в тюрьме, то эти деньги все равно будут…
— Теперь уже не будут, — возразил Эдвард. — Констебль уведет тебя в тюрьму, и твоя хозяйка не сможет тебе заплатить. Так что нет смысла упрямиться, дорогая. Скажи нам правду.
В кабинете воцарилась тишина, нарушаемая лишь тиканьем часов на письменном столе барона. И Марисса вдруг с удивлением подумала, что раньше никогда не замечала этого тиканья. Наверное, в этой комнате никогда не бывало так тихо, как сейчас…
И тут Тесс наконец заговорила:
— Поначалу она заплатила мне двадцать фунтов — чтобы я перешла на службу к ней. Целых двадцать фунтов!
— Именно поэтому ты и ушла отсюда?
Девушка кивнула:
— Да, поэтому. Я отправила все деньги маме, клянусь. Мне самой столько не надо…
Горничная надолго умолкла, и Марисса, не выдержав, сказала:
— Ну, говори же.
— Ах, мисс, конечно, мне следовало догадаться, что она замыслила что-то недоброе, но я…
Девушка тяжело вздохнула.
— Кто она? — спросил Джуд.
Тесс судорожно сглотнула.
— Это была… миссис Чарлз Лемонт.
Снова воцарилась тишина. И Мариссе почудилось, что часы затикали еще громче. Тесс же вздохнула с облегчением; теперь, сказав правду, она немного расслабилась.
— Миссис Лемонт? — переспросил Эдвард, наконец-то нарушив молчание. — Но ведь это… это просто нелепо!
— К тому же она беременна, — почему-то добавил Эйдан.
Марисса бросила на него презрительный взгляд:
— И что из того, что беременна?
Эдвард в замешательстве пробормотал:
— Но ведь она… такая милая…
— И очевидно, очень ревнивая, — проворчал Джуд.
Тесс тут же закивала:
— Да-да, ужасно ревнивая. И она ненавидит мисс Йорк.
Девушка бросила на бывшую хозяйку многозначительный взгляд: было совершенно очевидно, что она знала о прежних отношениях Чарлза и Мариссы, знала, что они когда-то были влюблены друг в друга.
Марисса невольно вздохнула. Как-то раз, доверившись горничной, она рассказывала ей о своих отношениях с Чарлзом, а Тесс, проявив вероломство, предала ее.
— И все же я не понимаю… — пробормотала Марисса. — Он ведь ничего не говорил обо мне своей жене, не так ли?
Девушка пожала плечами:
