расточали похвалы подполковнику Вернеру. Он сидел за столиком, окруженный шумной молодежью, равнодушный, и только увидав подошедшую Оксану, улыбнулся ей мягкой, грустной улыбкой.
Тотчас же после завтрака бомбардировщики снова поднялись в воздух и, выстроившись над аэродромом в десятки, ушли на северо–восток. В девять часов радио сообщило о наступлении немецких войск в районе Курска: занята территория, пленные, многочисленные трофеи… Когда закончилась передача сводки с фронтов, капитан Бугель повернул ручку регулятора громкости на радиоприемнике до отказа, и воздух в столовой сотрясли звуки маршей. Оксана подошла к стенке, где висело деревянное распятие, и, склонив голову, зашептала молитву. Как и обычно в таких случаях, Анна Шеккер молила господа о ниспослании победы.
По дороге домой Оксана встретила связного, но по другой стороне улицы шла женщина с корзинкой, и Оксана пропустила связного, не подав ему знака. Что–то часто стала сопутствовать ей эта шустрая бабенка с острым птичьим носиком на красном лице, менявшая каждый раз свое одеяние…
Очутившись в своей чистой комнате, Оксана села за стол и задумалась. Сердце билось сильнее обычного. Оксана достала из ящика сигарету и закурила. В последнее время она выкуривала в день одну– две сигареты. Это стало потребностью. Опасность окружала ее даже в этой комнате. Казалось, сам воздух насыщен угрозой. И Оксана поняла, что долго не сможет выдержать такого нервного напряжения. Она предпочитала сталкиваться с опасностью лицом к лицу. Неизвестность, ожидание неведомого удара утомляли, изматывали ее.
Выкурив сигарету, она легла на кровать и закрыла глаза. Но желанный сон не шел к ней.
Девушка одела свою лучшую кофточку, праздничные чулки–паутинку, подаренные Людвигом, завила волосы, накрасила помадой губы. Хотела побрызгать на себя из флакона, но удержалась и поставила флакон на место. Хватит шпильки! Если арестуют связного, найденная у него «посылка», пахнущая французскими духами, — бесспорная улика. Каждую мелочь надо учитывать.
До начала обеда в столовой оставалось почти два часа. Оксана пошла в центр города. У нее не было никакой определенной цели, она хотела пройтись, отдохнуть, успокоиться. Побродив по улицам, она свернула в запущенный скверик, находившийся невдалеке от кинотеатра «Мюнхен», и, — выбрав скамью в густой тени, уселась на нее. Шагах в двадцати посреди заросшей бурьяном клумбы возвышался бетонный постамент — остатки памятника Ленину.
Тут перед ее глазами разыгрались удивительные сцены.
Сперва из–за кустов вынырнула запыхавшаяся знакомая ей остроносая бабенка, успевшая сменить платок, кофточку и оставить где–то свою корзинку. Она беспокойно забегала глазами по скверику и, увидев Оксану, торопливо повернула в другую сторону. Не успела бабенка сделать несколько шагов, как навстречу ей вышел полицай, еще не успевший заметить сидевшую в тени девушку. Он остановился и спросил негромко:
— Куда торопишься, Мотя?
Женщина досадливо махнула рукой.
— Отстань ты! Некогда!
Полицай пожал плечами и, пройдя немного, уселся на скамью напротив Оксаны, бесцеремонно уставившись на девушку.
— Вы не скажете, барышня, сколько часов?
Оксана взглянула на свои ручные часики.
— Половина первого.
— Благодарствую.
Столь явная и так примитивно организованная слежка поразила Оксану. Она была уверена, что полицай сменил остроносую бабенку. «Что же они тянут с арестом?» Едва у Оксаны мелькнула эта мысль, как она увидела Тихого. Сгорбившийся жестянщик с сумкой на плече, медленно ковыляя, пересекал скверик.
— Эй, старик! — крикнул полицай. — Иди–ка сюда.
Оксана обомлела: неужели полицейский знает Тихого и решил задержать их обоих? Она как можно равнодушнее подняла глаза и стала смотреть на верхушки деревьев. Тихий подошел к полицейскому. Он, конечно, уже заметил Оксану.
— Звали?
— Ты что, паять можешь?
— Могу.
— А вот кольцо у меня от ножен оторвалось. Сделаешь? Только надо чистенько.
Появился еще один полицай — молоденький парень с глуповато выпученными глазами. Он уселся рядом с первым. Девушка посмотрела на Тихого. Жестянщик как ни в чем не бывало вертел в руках ножны кинжала.
— Чего не припаять. Дело минутного времени.
— Давай живей! — сказал полицай небрежно. — Да ты тут не раскладывайся. Пойди куда–нибудь со своими причандалами во двор. Я подожду.
Полицай, отдавший ножны, забросил ногу на ногу, откинулся на спинку скамьи, закурил.
Тихий проковылял мимо Оксаны и, не глядя на нее, еле слышно обронил:
— Скоро…
Оксана ждала, что произойдет дальше. Но ничего особенного не произошло. Тихий не спеша скрылся за деревьями. Полицаи сидели на скамье напротив и курили. Девушка выждала несколько минут, поднялась и вышла из скверика. Она пересекла площадь, прошла мимо здания бывшего горсовета, не замечая преследования. Только на Степной снова появился «хвост» — та же остроносая бабенка, выдерживающая приличную дистанцию. «Она все время не теряла меня из виду», — сообразила Оксана.
Оксане вдруг стало ясно: полицай не знает, за кем следит Мотя, хотя ему и известно, что эта женщина связана с полицией. Сам он — член подпольной организации. Тихий в условленном месте и в условленное время встретился с ним. В ножнах кинжала была передана «посылка». Вот как! Но что означает слово «скоро»? Скоро появится ее сменщик.
Она успокоилась и стала обдумывать, как встретиться с теми людьми, которые должны будут перебросить ее в безопасное место. Она боялась привести за собой «хвост». Лучше всего явиться на конспиративную квартиру ночью. Ну, а если и ночью у ее домика дежурят шпики? Нет, нужно днем. Остановить машину, попросить знакомого шофера подвезти и, оторвавшись от «хвоста», сойти на какой– нибудь улице.
…В столовой Оксану ожидала малоприятная новость. Капитан Бугель познакомил ее с новой официанткой — рослой, пышнотелой брюнеткой, сохранявшей на красивом лице строгое, отталкивающее выражение. Это была Татьяна Кныш — жена помощника начальника городской полиции Ивана Кныша, известного в городе под кличкой «Овчарка», которую он получил за свою преданность оккупантам и чрезмерную жестокость ко всем, кто попадал к нему в руки. Здороваясь с девушкой, Татьяна бросила на нее недружелюбный взгляд и тотчас же отошла в сторону.
Вскоре Оксана заметила, что новая официантка, хотя и держится в стороне, но все время наблюдает за ней. Тут ошибки не могло быть: эту женщину устроили на работу в столовой, чтобы она могла следить за каждым шагом Анны Шеккер.
После обеда Оксана не пошла домой. Это было время их прогулок с Людвигом. Но Людвиг, сделав за последние сутки три боевых вылета, отправился с остальными летчиками на отдых.
Оксана сидела за столиком в углу и вырезала из плотной цветной бумаги узорчатые кружочки. Это было ее давнее «рационализаторское предложение», получившее одобрение начальника столовой Бугеля. Несколько раз кто–то приоткрывал дверь и заглядывал в зал. Оксана даже не поднимала голову, хотя была уверена, что следят за ней. Ставни раздаточного окна были закрыты — поварихи на кухне готовили ужин.
…Начинало темнеть, когда начальник гестапо подполковник Лютц позвонил розовощекому капитану из контрразведки.
— По моим сведениям, Шеккер не выходила с территории аэродрома после обеда. Где она?
— В столовой, господин подполковник.
— Одна?
— Одна.
