— Может быть, стоит все-таки уведомить Хультина?
— Пускай посидят еще одну ночь у ловиседальцев, — сухо ответил Йельм. — Там им хотя бы ничего не угрожает.
— К тому же мы должны подождать, пока наш так называемый коллега сделает свой рисунок, — зевнула Черстин Хольм.
— Из-за него застопорилось все расследование, — сказал Хорхе Чавес и через секунду добавил: — Нет, слушайте, с меня на сегодня хватит. Ну и денек у нас был! Конечно, с некоторым горьким привкусом…
Он положил фотографии на прикроватный столик Йельма и вышел из номера, широко зевая.
Черстин осталась лежать, уставшая и невероятно… эротичная, так подумалось Йельму. Он все еще сомневался, что та ночь в гостинице была на самом деле.
— Ты разбираешься в астрологии? — неожиданно просил он.
— Ты спрашиваешь меня об этом потому, что я женщина? — так же неожиданно ответила она.
Он рассмеялся.
— Отчасти поэтому.
— Альтернативное мышление, — иронично заметила она, села на кровати и откинула со лба прядь черных волос. — Немного разбираюсь.
— Вчера… да, кажется, это было вчера, моя дочка сказала мне, что это мое… пятно на щеке похоже на астрологический символ Плутона. Что это означает?
— А мне не пришло это в голову, — сказала она, подойдя и дотронувшись до его щеки. — Наверное, твоя дочь права. Я-то думала, что оно напоминает знак бродяги.
— Ты в самом деле думала над тем, на что похоже мое пятно? — спросил он, прикрыв глаза.
— Плутон, — произнесла она и убрала руку, — может обозначать множество различных вещей. В том числе силу воли. Но также и наглость.
— Вот как?
— Погоди, это еще не все. Вот почему в ведении Плутона находится способность человека к полной трансформации. И к катарсису, окончательному очищению.
— Надо же, — отозвался Йельм, все еще не открывая глаза. — А это правда похоже на символ Плутона? Как ты думаешь?
Он снова почувствовал легкое прикосновение к щеке, но глаза так и не открыл.
— Я думаю, это похоже на то, что у тебя эрекция, — тихо ответила она.
— Извини, — сказал он, нисколько не чувствуя за собой вины. — Я имел в виду пятно.
— Твоя кожа покраснела, и оно исчезло.
Он открыл глаза. Она сидела на краю кровати и в полутьме комнаты смотрела на него своими темными глазами.
— Это единственный способ спрятать его, — сказал он и присел рядом с ней. — Я должен спросить тебя о Мальмё. Там и на самом деле кое-что произошло?
Она тихо рассмеялась.
— Мистификация и мужчина не сочетаются, — ответила она. — Тебе же невыносимо жить в неведении, правда?
— Но поверь, у меня в памяти все до сих пор затянуто туманной дымкой.
Она легла на кровать, подложив руки под голову.
— Я угадала твое желание, — сказала она. — Ведь ты спрашивал о галлийском любовнике Анны- Клары Хуммельстранд… Я предоположила, что ты воображал себе, как я мастурбирую, что тебе приятно видеть мастурбирующую женщину.
— Господи, — произнес Йельм. — В самое яблочко! Но как ты вошла в номер?
— Ты же сам прекрасно знаешь, что не запер дверь.
— Так значит, все это было исполнением моего желания? Но ты сама, лично ты не чувствовала себя некомфортно?
— Удовольствие для одного — это удовольствие и для другого. Если все происходит без насилия, насилия над волей другого. Если в тебе видят человека.
Пространство между ними потеплело. Черстин продолжила чуть хрипловатым голосом:
— А ты угадал мое желание?
Он закрыл глаза, задумался. Перед мысленным взором возникло ее лицо, в мозгу вспыхнули ее фразы и отдельные слова. Он выискивал в них намеки, зацепки, подтексты. Но видел только, как она, закинув ноги на стол, держит руку у себя в трусах.
Он почувствовал себя маленьким мальчиком.
— Намекни хотя бы, — попросил он. Собственный голос показался ему каким-то писклявым.
— Разденься, — коротко сказала она.
Он повиновался. Он стоял голый и смущенный. Прикрывал руками причинное место.
— Руки на затылок, — велела Черстин. Она все еще лежала одетая на кровати, руки подложены под голову.
Он стоял перед ней на полу. Его член висел чуть кривовато, словно стараясь сделаться как можно более незаметным. Совсем незаметным.
— Подойди сюда и встань у изножья кровати.
Он подошел, все еще держа руки за головой. Когда он шел, его член раскачивался взад-вперед. Его колени уткнулись в кровать. Член коснулся покрывала. Она подсела поближе. Она рассматривала его, но не трогала.
— Есть одно женское проклятие, — сказала она, не сводя взгляда с его члена, — которое так или иначе обязательно сбывается. Я сама была изнасилована в пятнадцать лет, а затем снова раз за разом моим ненаглядным женишком-полицейским, хотя сам он, конечно же, понятия об этом не имел.
Пауль почувствовал, что ничего у него сегодня не получится.
— Иди сюда, ложись рядом со мной, — предложила Черстин.
Он лег и прикрыл глаза. Она легонько гладила его пятно на щеке. «Будь что будет», — решил он.
— Ты можешь простить меня? — спросила она нежно. Ее голос был похож на голос маленькой девочки.
Он кивнул, все еще не открывая глаз. Он так и будет всегда ощущать себя мальчишкой.
— Смотри-ка, — произнесла она все тем же ясным голосом. — Теперь твое пятно похоже на маленький крест.
Он улыбнулся и все понял.
Он совершенно ничего не понял.
Но ему было хорошо.
Глава 29
Они завтракали утром в ресторане гостиницы, когда у Чавеса зазвонил телефон. Хорхе снял трубку, но так и не произнес ни слова, только заметно побледнел. Йельм знал такого рода телефонные звонки. Он был уверен, что догадался, о чем шла речь. Новое убийство.
Неужели они действительно допустили грубую служебную ошибку, когда не сообщили имени Йорана Андерсона и не передали в штаб его портрет?
Успел бы Хультин перенаправить круглосуточных дежурных от членов правления «Ловиседаль» к членам правления «Южного банка», если бы они сообщили сведения еще на стадии подозрений?
Йельм взглянул на Черстин Хольм и понял, что она думает о том же.
Неужели их желание все досконально выяснить, а уж затем, собрав воедино все сведения, выслать их единым пакетом в Стокгольм, стоило человеку жизни?
Мысли бешено сменяли одна другую.
Но их было не так уж много.
