Отслужив вечернюю мессу, отец Раймонд закрылся в своем кабинете, чтобы разобрать кое-какие бумаги, скопившиеся на письменном столе. Он ощущал какое-то беспокойство, и в таком состоянии ему всегда работалось лучше. Как если бы Господь даровал ему это беспокойство, чтобы его не поглотили пассивность и довольство, но находил применение тем способностям, которыми был одарен. Он занялся вводной лекцией, которую собирался прочитать на субботнем семинаре. За окнами лил дождь и завывал ветер, казалось, что все здание заходило ходуном. Пастору нравилось ощущать себя уязвимым, как все люди. И в то же время здесь он чувствовал себя под защитой.
Он с головой ушел в работу, когда в дверь постучали, и в первую минуту он ощутил досаду из-за того, что ему помешали.
— Мириам! — воскликнул он, увидев, кто стоит за дверью.
Волосы спадали ей на глаза.
— Ты же промокла до нитки!
Пастор достал из шкафа полотенце. Она вытерла лицо.
— Я забыла зонтик, — пояснила девушка. — Да, впрочем, на таком ветру от него было бы мало толку.
Мало того что она промокла, заметил он, под глазами Мириам залегли тени, волосы спутались. Под пальто на ней была тоненькая блузка с расстегнутым воротом. Ему был виден крестик на золотой цепочке, который она носила на шее.
— Я позвонила к помощнику настоятеля, — пояснила девушка. — Он сказал, что я смогу найти вас здесь.
Отец Раймонд часто думал о Мириам после ее последнего визита сюда. То, что она рассказала о своих отношениях с женатым мужчиной, у которого были дети, беспокоило его. Главным образом потому, что, похоже, она крепко в этом запуталась. Это мучило ее уже тогда, а сейчас ей, очевидно, стало только хуже.
— Что я могу сделать для тебя, Мириам?
Казалось, она никак не может подобрать нужных слов.
— То, о чем ты рассказывала в прошлый раз… — попробовал он помочь, — удалось ли тебе продвинуться ближе к тому, чтобы сделать выбор?
Она опустила голову:
— Я не видела его несколько дней.
Пастор не стал ее торопить, давая собраться с духом.
— Я боюсь, святой отец.
Священник кашлянул. Он чувствовал жгучее желание присесть рядом с ней.
— Моя соседка убита… Она лежала за дверью моей квартиры… У нее осталась маленькая дочь.
Девушка разрыдалась. Отец Раймонд поднялся и подошел к ней, дотронулся до плеча:
— Это там случилось? Она была твоей соседкой?
Ему был виден затылок Мириам — такой нежный и уязвимый.
— Это ужасная история, — посочувствовал он. — И ты оказалась в нее втянута. Как это бессмысленно!
Она подняла лицо:
— Все время получается так, будто все это из-за меня, святой отец.
Девушка была бледна, косметика смазалась. Сейчас, когда пастор видел это лицо таким жалким и беспомощным, он еще сильнее, чем прежде, ощущал то, для чего у него не находилось слов. Его печать в лице Другого.
Мириам схватила полотенце и вытерла опухшие глаза.
— Кое-что случилось, — всхлипнула она. — Прямо перед тем, как я сюда пришла.
Он начал осторожно раскачиваться с пятки на носок, почти незаметно. Это помогало ему сосредоточиться.
— Ты можешь рассказать мне про это?
Она колебалась:
— Я не знаю, не хочу подвергать вас опасности.
— Дорогая Мириам, ты же знаешь, что можешь рассказывать мне обо всем. Нет таких вещей, которые я страшился бы выслушать.
Она схватила его руку и торопливо пожала ее. Он закрыл глаза.
— Дорогая Мириам, — повторил он.
— В почтовом ящике лежало кое-что. Конверт со всякими… ужасными фотографиями.
— Какого рода фотографиями?
Она задрожала, и ему пришлось положить руки ей на плечи:
— Если тебя это пугает, ты должна обратиться в полицию.
— Пойду, когда буду знать наверняка, — сказала она тихо. — Если я ошибаюсь, это погубит его.
— Его? — Он посмотрел ей прямо в глаза. — Это с ним у тебя… были отношения?
Девушка судорожно сглотнула.
— Он тебе угрожает, Мириам? Потому что ты не хочешь больше видеться с ним? Ты не должна подвергать свою жизнь опасности.
Она выпрямилась, внезапно ее глаза засверкали решимостью.
— Когда я прихожу сюда, святой отец, мне это всегда помогает. Когда я говорю с вами, я понимаю, как должна поступить. Сначала я должна полностью удостовериться в этом. Я не могу перенести мысли о том, чтобы потом стыдиться всю оставшуюся жизнь. Я и так уже причинила ему столько зла… Если я ошибаюсь, это может разрушить всю его жизнь… Сначала я должна услышать, что он может мне сказать. Я должна дать ему шанс объясниться. Можно, я опять приду к вам завтра? Или в пятницу?
— Дражайшая Мириам, ты можешь приходить, когда тебе угодно.
Она снова схватила его за руку:
— Я не знаю, что бы я делала, если бы у меня не было вас!
Отец Раймонд почувствовал, как по всему его телу разливается тепло.
— Но вы должны мне обещать, что никому об этом не расскажете.
Он опешил:
— Я поклялся хранить тайну исповеди, Мириам, тебе это прекрасно известно, но если тебе хоть на секунду покажется, что ты в опасности…
Она выпустила его руку.
— Не знаю, стоит ли мне отпускать тебя, — запротестовал он. — Пока я не узнаю, в чем тут дело…
Она попыталась улыбнуться:
— Дорогой святой отец, вы собираетесь меня запереть? В обители Святой Катарины, вместе с монахинями?
От мысли дописать свою лекцию отцу Раймонду пришлось отказаться. После того как девушка ушла, он еще долго сидел и слушал, как дождь барабанит по стеклу. Пастор не сомневался в том, что она сделает то, что сказала. Он был связан клятвой, но в случае, когда что-то могло угрожать жизни и здоровью человека, он мог переступить через это. Отец Раймонд решил пойти к настоятелю и обсудить все с ним.
52
Викен перевел взгляд на старшего юриста полиции Ярле Фрёэна. Макушку, неравномерно усеянную веснушками, обрамляли жидкие рыжие волосенки. Можно было подумать, что он постоял под стремянкой неумелого маляра. Коричневые крапинки покрывали и бледное лицо, будто вылепленное из теста, которое все никак не твердело и продолжало постепенно оплывать.
