момента я не тренировался серьезно, а лишь собирал факты. Личные проблемы, начиная со смерти моего отца от рака легких и заканчивая чередой финансовых неувязок, постоянно препятствовали моему самосовершенствованию. Кроме того, за это время я прочитал всю доступную англоязычную литературу, где говорилось про нэйгун, цигун и даосизм. В итоге многочисленные теории и методы перемешались у меня в голове: я потратил массу усилий, чтобы разобраться в них, но запутался еще больше. И лишь недавно, наконец, понял две важные истины, которые Учитель втолковывал мне еще в самом начале нашего знакомства. Во-первых, хотя Учителя его рода прибыли на Яву из центров даосизма и его теории имели много общего с основными принципами даосизма, на самом деле Чан не был истинным последователем этой философии. А во-вторых, в мире существует столько же методик нэйгун и цигун, сколько в нем китайских мастеров. А, значит, нет смысла в изучении всего, что напечатано. «Ты только запутаешься», – говорил Джон. Теперь, исходя из собственного опыта, я понял, что он был прав. Нэйгун и цигун – воплощение и основа всей китайской науки и философии. Вполне естественно, однако, что по мере своего развития они впитали в себя многие религиозные элементы – просто для того, чтобы выжить. Однако, прекрасно понимая все это, я, школяр по натуре, все же попытался сложить в единую историко-культурную систему все учения – это помогло бы, как мне казалось тогда, ступить на избранный путь. Теперь, убедив себя, что я знаком с азами, я мог спокойно концентрироваться на тренировках.
Мы остановились у придорожного ресторанчика и быстро проглотили внушительные порции лежалой пищи. Ферма Учителя находилась неподалеку, и он покинул нас, чтобы дать там какие-то поручения. Мы поджидали его, попивая теплую кока-колу.
– Как ты думаешь, что он собирается показать нам сегодня? – спросил Андреас. Его произношение почему-то напоминало мне речь Крокодила Данди, в течение недели глушившего виски где- нибудь в подворотне. Андреас протянул мне сигарету – пальцы у него были темными от никотина.
– Кто знает. Что-нибудь выдающееся, – пробурчал я, скорчив мину и бросая нетронутый «возбудитель рака» в мусорную корзину. Я устал и чувствовал себя раздраженным. Недавняя болезнь желудка заставила меня похудеть на десять фунтов; одежда болталась на мне как лохмотья.
– Да ладно тебе, Коста. Не будь таким серьезным, расслабься!
– Послушай, – обратился Хандоко к Андреасу, – Коста ведь старше тебя, ты должен всегда обращаться к нему уважительно.
– Иди к черту.
– Так же как и ко мне. Мы старше, ты младше, у нас право старшинства.
Сильная конфуцианская этика, объединявшая всех уроженцев Китая, была просто мукой для нас, людей западной культуры. Мы не могли согласиться с ее утверждениями и постоянно вызывали на свою голову различные проблемы. Будучи греком по происхождению, я, конечно, не отрицал, что старших надо уважать, однако постоянно хранил в памяти и то невероятное множество глупых и отнюдь не вызывающих уважения стариков, которых я когда-то встречал. Мысль о том, что надо льстить кому-то лишь потому, что он старше (или богаче) тебя, заставляла кровь кипеть в моих жилах[21] . Здесь нужно твердо усвоить, что если в западной литературе мы постоянно встречаем образ родителя, отдающего жизнь ради спасения своего ребенка, то в конфуцианской этике дело обстоит с точностью до наоборот: сын жертвует собой ради отца. Для меня такая философия была и остается чуждой и непонятной – за прошедшие годы я не раз создавал себе проблемы из-за подобного пренебрежения к конфуцианской морали.
Андреас же просто не мог вынести мысли, что я старше и «важнее» его.
– Малыш начинает заводиться, – сказал я, и все рассмеялись. – Я расскажу тебе, что я видел, – обратился я затем к Андреасу. – В прошлом году Джон пытался показать мне, что такое ян. Была ночь. Он только что закончил играть в ежевечерний пинг-понг с Иоганном. Шифу взял мячик для пинг-понга и положил его на левую ладонь. Потом развел руки и отвел правую ладонь примерно на два фута в сторону. Внезапно мячик начал мигать сине-фиолетовым светом и издал какой-то звук, напоминающий пение канарейки. Голубовато-белые искры полетели от него по направлению правой руки Учителя – они выглядели как светящиеся мотыльки. Шифу подержал мячик несколько секунд и протянул его мне. Шарик был не очень горячий, но чувствовалось, что он излучает тепло. Я сделал то, что делаю всегда: расколол мячик пополам, чем поверг в уныние всех домочадцев, так как он был последний, а игру хотели продолжить. Однако я должен был убедиться, что внутри мячика не было никакой микросхемы.
– Большой переполох в маленьком Китае, – произнес Хандоко, имея в виду похожую сцену, с которой начинается фильм Джона Карпентера.
– Да, – кивнул я, но мысли мои были далеко. Я вновь, как и в тот вечер, о котором только что рассказывал, подумал о работе Вильгельма Райха в сороковые – пятидесятые годы. Открытые Райхом частицы неизвестного энергетического потока, которые он назвал «бионы оргона», были голубого цвета. Практически такого же цвета, каким на моих глазах стала ян-ии, когда Учитель сконцентрировал ян- ци усилием воли. А ци, несомненно, энергия.
Это явление так врезалось мне в память по одной причине: именно тогда я понял природу ян-ци. Во-первых, поверхность шарика для пинг-понга была сделана из твердого непористого пластика, тогда как сам шарик был ни чем иным, как пустой емкостью. Я немедленно спросил Джона, смог бы он проделать то же самое с резиновым мячиком, и он ответил отрицательно: для этого эффекта шарик должен быть полым. Таким образом, то, что я наблюдал, не было внешним феноменом. Напротив, энергия переместилась
Я был убежден, что этот опыт доказывал следующее: энергия ян непосредственно связана с Солнцем – кстати, об этом говорили еще китайские классики.
Вильгельм Райх умер в федеральной тюрьме в тысяча девятьсот пятьдесят седьмом году, став жертвой охоты на ведьм, которую затеяло против него правительство США. Все результаты его трудов были конфискованы. Быть может, он раскрыл секрет ян-ци и был преследуем силами, не желавшими, чтобы это знание распространилось? Такой ответ пугал меня, особенно когда я задумывался над собственной судьбой, если мне придется писать книгу о шифу.
Тот факт, что ян-ци была голубого цвета, казался мне важным еще по одной причине. В Восточном Средиземноморье люди традиционно носили голубые бусы – или талисманы, якобы уберегавшие от дурного глаза. Так было во времена неолита, так остается и по сей день. Что, если ношение голубого талисмана было ничем иным, как использованием энергии ян для защиты от энергии инь? Смелость этой мысли захватывала меня.
– Его правая рука превратилась в инь, левая – в ян, а искры летали между ними, – сказал Хандоко.
Я кивнул, все еще думая о Райхе и его оргоне.
В тот вечер, сидя на диванчике в удобном офисе Джона, мы втроем завели с Учителем разговор о природе инь и ян. Джон молча поглядел на нас, заказал кофе на четверых и поудобнее уселся в своем любимом кресле: он понял, что предстоит долгий разговор.
– Инь и ян, – медленно начал он, – извечно существуют в мире. Это универсальные силы, которые есть в любом живом существе во всех концах нашей Вселенной. Это не поэтический символ, это реально существующие физические силы, которые каждый из нас способен наблюдать и испытывать на себе.
– Откуда берется ян-ци? – спросил я.
– Из воздуха. Она создается природой и используется всем живым. Любое живое существо обладает одновременно инь-ци и ян-ци. – Он показал на свой письменный стол: – Это ян. Сам по себе этот стол неживой. Чтобы обладать жизнью, тело должно владеть одновременно и инь и ян.
«Все предметы несут ян внутри себя и инь – снаружи. Когда же обе эти энергии объединяются, возникает энергия живого». Эти строки из «Дао дэ цзин» вновь всплыли у меня в мозгу – странно было думать, что учение Чан-шифу совпадает с основными постулатами даосизма и в то же время противоречит ему.
– Когда вы говорите «все живое», то имеете в виду и растения, и животных?
– Все! Все живое содержит в себе ян и инь.
– Откуда берется инь-ци? – спросил Андреас.
– Из земли. Она как поле, которое вскармливает живые организмы. Эта энергия может быть заблокирована. Например, если у вас дома синтетический ковер, инь-ци не сможет проникнуть внутрь. Это может плохо сказаться на вашем здоровье. Инь-ци попадает в тело через точку акупунктуры, которую мы называем хуэй инь, – добавил он. – Она расположена между мочеиспускательным каналом и анусом.
«Ну и ну! – подумал я. – Отец Небо и Мать Земля, вы действительно дали нам жизнь. Точно так же считали древние. А мы разрушали вас обоих в своей неустанной погоне за золотом. А как же будущие поколения человечества? Будет ли им хватать чистого воздуха, чтобы получить свою долю ян-ци? Или лесов, где можно спокойно посидеть под деревом и впитать инь? Возможно, нет».
– Когда мы изучаем Первый Уровень, мы впитываем только ян-ци? – спросил Андреас.
– Нет. Мы получаем и инь, и ян; они всегда вместе в конкурентной борьбе друг с другом. Но внутрь вашего даньтянь вы вбираете только ян-ци. Инь-ци распределяется по другим частям тела. Она остается бесполезной для вас вплоть до окончания Четвертого Уровня.
– А на Втором Уровне? – спросил я. – Мы сжимаем ян-ци в нашем даньтянь, так?
– Да, – сказал Джон. Он взял
