На мгновение он оторвал взгляд от дороги и оценивающе посмотрел на попутчицу. Элис знала, что из-за своей ленточки выглядит девочкой-подростком, но только так она могла управиться со своими непослушными волосами.
– Тогда вы знаете их не очень-то хорошо, не так ли? – намекнул он.
– Мне уже девятнадцать, – ответила она, уязвленная, и обвинила себя в том, что попала в ловушку.
Но опасения девушки были напрасными. Тот факт, что ей девятнадцать, не вызвал в холодных, равнодушных глазах, снова осторожно следивших за дорогой, ни тени даже вежливого интереса. Он лишь заметил безразличным тоном:
– Значит, вы коренной житель Сноуи-Ривер?
– Не совсем, – начала она, – я родилась в… – Элис замолчала.
Было ясно, что незнакомец не обращает никакого внимания на ее слова.
Следующая миля, которую они проехали в полном молчании, подтвердила уверенность Элис в его безразличии. Он не попросил ее закончить свой рассказ, внешняя учтивость поведения попутчика задевала ее самолюбие. Она не привыкла к подобному обращению.
– Куда вас подвезти?
Садясь в его машину, Элис собиралась ехать в Куму. Для девушки из Эдамленда Кума была привлекательным местом. Она могла остановиться у Джейсов, как, впрочем, и у Лиз. Элис не могла принять однозначного решения.
Он замедлил ход и снова взглянул на нее, но теперь уже более продолжительно.
– Разве вы не знаете, куда едете?
– Знаю, но…
– Тогда куда, в Куму или Эдамайнеби?
– Не говорите так, – сердито сказала она.
– Эдамайнеби?
– Кума. Вы произнесли это как англичанин.
– Уверен, что среди ваших знакомых мужчин найдутся и англичане, – сухо заметил он.
– Откуда вам знать, сколько у меня знакомых мужчин.
– А я и не знаю. Я только вспомнил, что мне рассказывали об этих местах: женщины здесь в меньшинстве, их меньше половины.
– Даже гораздо меньше, мистер, – чопорно добавила Элис. – Там, откуда я приехала, я единственная.
Самодовольство Элис, должно быть, задело его. На мгновение равнодушие на его худом темном лице сменилось осуждением.
– Странно, – не спеша произнес он, преодолевая очередной поворот.
– Ну, видите ли, это только временная стоянка, – начала Элис свои объяснения, думая, что ему интересна причина такого количественного соотношения, – несмотря на то, что стройка идет уже десять лет, Эдамленд не намерены превращать в город.
– Я имел в виду не это, – прервал он девушку. – Я хотел сказать, что странно с вашей стороны ехать в город.
– Почему?
– Потому что в городе вы будете не единственной, разве не так? Я видел некоторые стройки Сноуи и был удивлен тем, что там гораздо больше женщин, чем я мог предполагать.
Элис с ужасом осознала значение его слов. Он намекал на то, что ему удивительна эта добровольная поездка туда, где ее ждет конкуренция и где все «это» не будет ее собственностью, и под «этим» он, очевидно, подразумевал мужчин.
Краска стыда медленно заливала ее щеки.
Элис открыла рот, чтобы возразить:
– Вы не правы, мистер. Я езжу в Куму, Эдамайнеби, даже в Киандру, когда есть возможность, только для того, чтобы увидеть женщин, провести время в женском обществе, поговорить с женщинами. Вы можете поверить в это? А понять это можете?
Но незнакомец опередил ее, и слова застыли у нее на губах.
– Вы просто пылаете, может быть, открыть окно? Вам не кажется, что вы рискуете перегреться? – вкрадчиво спросил он.
– Мне кажется, – с трудом пробормотала Элис, – что я выйду здесь.
– Тогда вам нужен Эдамайнеби? Что же вы сразу не сказали? Хотя, по-моему, мы еще не въехали в город, – он остановил машину. – Вы уверены, что хотите выйти на окраине?
– Я уверена лишь в одном: что хочу выйти, – сказала она в ярости.
Элис вышла из машины, хлопнув за собой дверцей.
– Разве жители Сноуи-Ривер так благодарят за оказанную им услугу? – насмешливо крикнул он в окно.
