Провоевал Саша с первого дня до последнего. Был два раза ранен. Когда вернулся, они с Фридой поженились. Она ждала его.
(О войне Саша никогда не рассказывал.)
В семидесятых годах, когда «лица еврейской национальности» получили возможность уехать из СССР, уехал и сын Володина. А Саша, сколько его ни уговаривали, остался и до конца своих дней жил в Ленинграде.
(Хотя отношение к нему советской власти было, мягко говоря, отвратительное.)
Как-то я провожал его в Ленинград. На вокзале он подарил мне книжечку своих стихов, которые сам напечатал на машинке и сам переплел.
— Полистай, если время будет.
Поезд тронулся. Я пошел. Слышу:
— Гия!
Оглянулся.
В дверях вагона стоял Саша.
— Я тебе дал неправленый экземпляр! — крикнул он. — На одиннадцатой странице должно быть не «чужая», а «родная»! Исправь!
— А кто — родная? Кто родная, Саша?!
Он что-то крикнул, но уже не было слышно.
Утром пришла срочная телеграмма: «Гия, на одиннадцатой странице не „страна чужая“, а „страна родная“. Исправь! Для меня это важно».
Меня ошибочно любили
Златые женщины твои.
Меня случайно не убили
Враги твои — враги мои.
Но говорят, меня позоря.
Твои начальственные лбы,
Что выносить не надо сора,
Пойми, мол, из чужой избы.
Друзей безмолвно провожаю
И осуждать их не берусь.
Страна моя, страна родная,
А я с тобою остаюсь.
Твоих успехов череда -
Не для меня, не для меня.
А для меня твоя война,
А для меня твоя беда.
Саше было важно, чтобы в тексте было, что Россия для него страна родная.
ГРАЖДАНИН ФРГ ИЗЯ
Поздно вечером, где-то около двенадцати, мне позвонил Юрий Владимирович Никулин (до этого он мне не звонил никогда), извинился за поздний звонок и сказал, что ему только что звонил знакомый врач из Института Склифосовского, там у них гражданин ФРГ, который попал под машину. Он без сознания, но в кармане у него нашли бумажку с моим телефоном. Врачу звонить мне неудобно, и поэтому он обратился к нему — Никулину.
— А как фамилия? — спросил я.
— Не спросил, Георгий Николаевич, извините, не сообразил. Запишите телефон, — и он назвал мне имя врача и продиктовал телефон.
Начал звонить. Занято. Думаю, что за гражданин ФРГ? И как назло, никого из ФРГ не могу вспомнить. Может, Конрад? Нет, Конрад Вольф — это ГДР. Норберт?
Звонит Саша Хайт, спрашивает:
— Изя все еще у тебя?
— Нет. И ко мне не пришел. Куда же он делся?
И тут только я сообразил:
— Саша, Изя — гражданин ФРГ?
— Да.
— Значит тот, в больнице Склифосовского — Изя.
