— Еще и палач-любитель по совместительству.
— О! Все вы чистоплюи. Небось когда нужно было акции из Петракова вытрясти, так и не погнушались меня послать? И не виню, потому что в тот момент не до умствований было — дело зависло. А когда ментам платите, чтоб должников ваших трясли, в каталажки кидали, так оно ничего? Вы же про то, как из них деньги ваши выбивают, знать не желаете. Вам результат подай. И опять же — верно! Нормальное распределение труда. Больше того! За каждым переговорщиком при фраке должна быть сзади тень человека с топором. Такая вроде бестелесная. Ан аргумент! Вижу по глазам — выгнать хотите. И не обижаюсь. Потому что прокол на кого-то списать надобно. Только все равно делом этим заниматься кто-то должен… Да и с Жуковичем опять же — единственный это фигурант. Проморгали, конечно. Но колоть надо. Через него на заказчика выйдем.
— Чего уж теперь суетиться? И так все ясно. Им одиннадцать процентов легче подобрать, чем нам сорок. Мы-то были уверены, что «ФДН», потеряв девять процентов, дальше не пойдет. Нет, мол, перспективы. А они пошли. Да еще и на большие деньги.
— Но не проплатили.
— Дело техники. «Балчуг» проплатит.
— Это вряд ли. «Балчуг», заказчик ихний, окончательно подсел. Вчера Цетробанк лицензию у него отозвал.
— И молчишь?!
— Так не спрашивали.
— Стало быть, — Забелин оживился, — цели завладеть институтом у них больше нет. Просто блефуют? Или хотят заработать на перепродаже? Похоже на то. Телефоны компании «ФДН» есть, конечно? Позвони, пригласи кого-то из руководства на встречу.
— Может, не стоит торопиться? Раз финансирования нет, то заплатить не смогут. Тогда акции эти к нам и упадут.
— Может, и так. А может, за десять дней, что им по закону для проплаты выделены, и найдут деньги. И тогда все это удовольствие выйдет нам куда дороже. Нельзя рисковать. Звони.
Едва вышел Подлесный, как задребезжал телефон в кабинете.
«Юля», — подбегая к трубке, сообразил он. Все это время у него не выходила из головы выбежавшая девочка. «Ты — не божеский». Надо же было так сорваться. Черт его знает, что у нее теперь в путаной головке составится.
— Слушай, Стар, мы так не договаривались! — зарокотала трубка. Конечно, это оказался Макс, и Забелин показал палец своему отражению в зеркале: на этот раз сам себе проиграл. — Это не дело, Стар! Мы тут пашем, идем в графике, акции скупаем просто-таки полабораторно, едва деньги успевают подвозить. И тут от вас шило — на аукционе-то, оказывается, полная задница.
— С работы, конечно, звонишь. — Забелин сделал знак вернувшемуся Подлесному. — Давай ближе к вечеру. И не пыли там при посторонних. Сейчас главное — держать хвост пистолетом. Будь!
— Пистолет — это да. Это теперь как раз бы кстати.
Он отключился.
— Предлагают приехать к ним, — доложил о результатах звонка Подлесный. — Времени у них, видите ли, нет, чтоб к вице-президенту банка «Светоч» подъехать. Каждый карлик от амбиций изнемогает. А может, пошли они?..
— Поехали. Не до политеса.
Компания «ФДН» размещалась в пентхаузе свежеотстроенного многоэтажного офиса на правительственной набережной.
Их проводили в застекленный зимний сад, усадили в нежные кожаные кресла прямо под прозрачным колпаком, за которым начиналось небо.
— Господин Белковский сейчас будет. — Вошедшая длинноногая секретарша в красном платье в соответствии с дизайнерским замыслом смотрелась в этой оранжерее свежим бутоном, соскочившим с клумбы, дабы обслужить клиентов. — Чай? Кофе?
— Минералки. — В неизменном темном костюме Подлесный изнемогал от жары.
— Обратили внимание? Свое «фэ» показывают. — Он крутнул пальцем. — Блистают крутизной. Мы-де при деньгах. Знаю я это, когда все деньги во внешний лоск бухают. А носки небось дырявые носят. Больше ста пятидесяти тысяч отступного и предлагать не надо. Пятьдесят тысяч навара с них довольно. Поломается слегка для порядка, а там и к ручке приложится.
Они поднялись навстречу входящему сутулому господину с натянутой на щеках кожей.
— Президент компании Белковский. Имею надлежащие полномочия для ведения переговоров. — Все это было сказано на одной неулыбчивой ноте. — Так чем могу?
— Вы выиграли аукцион по сорока процентам акций «Техинформа».
Белковский без выражения склонил голову.
— К этим акциям есть интерес и у банка «Светоч». Думаю, мы можем договориться. — Забелин замолчал, ожидая ответной реплики, но не дождался.
Белковский глядел на него все с тем же поторапливающим выражением чрезвычайно занятого человека. Это раздражало.
— Полагаю, вы и сами теперь не рады выигрышу, — предположил Забелин. — Цена оказалась чересчур высока. Наши, кстати, соболезнования по поводу «Балчуга». А главное — после увольнения Петракова, будем говорить откровенно, нет перспектив на приобретение контроля.
Белковский продолжал сохранять молчание.
— Создавшаяся ситуация не выгодна ни вам, ни нам. Мы нацелены на контрольный пакет и, как вы догадываетесь, его получим. А вы такой возможности лишены и, стало быть, входите в невозвратные пустые расходы. И расходы немалые — миллион долларов, по сути, ни за что.
Он дал возможность собеседнику возразить или согласиться, но тот по-прежнему никоим образом не определял своего отношения к услышанному.
— Словом, так. — Забелин вынужден был продолжить. — Мы готовы возместить расходы, что вы понесете в связи с отказом от покупки. Ну и, пожалуй, даже предложим вам небольшую премию. Все-таки вы потратили время.
Теперь он замолчал, решившись молчать основательно.
Это, похоже, определил и Белковский. Потому что неспешно удивился:
— Я что-то не понял. Мы выиграли аукцион. Это так?
На этот раз уже он не дождался реакции и сам ответил себе:
— Это так. У нас сорок процентов акций. Так почему мы должны от них отказываться?
— Да потому, что денег у вас нет, — не сдержался Подлесный. — И контроля нет и не будет! Потому как все остальные акции подберем мы. Чего уж тут непонятного?
Белковский неодобрительно почмокал губами:
— Я же не считаю ваши деньги. Да и о каких деньгах речь? Всего-то миллион. Эту позицию мы в состоянии держать сколь угодно долго.
— Но цель?! — напомнил Забелин. — Зарыть миллион долларов просто так?
— Почему зарыть? Сорок процентов — это почти половина института. Отдайте нам треть площадей — и мы разойдемся.
Лишь жест Забелина, хоть и не без труда, удержал пораженного этой тихой наглостью Подлесного от комментариев.
— Мы, похоже, не понимаем друг друга, — расстроился Забелин, и в лице Белковского появилась готовность понять. — Вы не купили площади института. Вы купили лишь миноритарный пакет, то есть часть акций, дающих права на дивиденды. Насчет участия в управлении — я бы предложил не обольщаться. Вы даже не получите мест в совете директоров. Прежде чем ваши акции будут зарегистрированы в реестре, мы проведем собрание и изменим соответственно устав. Да и относительно дивидендов, господин Белковский, — мы же взрослые люди — не думаете ли вы впрямь, что мы собираемся их выплачивать, — все прибыли будут направляться на финансирование исследований. Ну, так и после этого — «что он Гекубе, что ему Гекуба?».
— Да, я так и полагал, — разочарованно кивнул Белковский. — Так и полагал. Поэтому пойдем вам
