методов труда — настоящие энтузиасты технического прогресса, их работа заслуживает того, чтобы другие советы новаторов изучили ее. Совету новаторов во многом помогает областное общество «Знание», руководители которого хорошо понимают значение деятельности новаторов производства и оказывают им немалую поддержку.
Нет возможности да и надобности описывать все мои творческие поездки по нашей стране и все встречи и беседы с рабочими-новаторами различных промышленных центров от Тихого океана до польской границы. Скажу только, что в любом городе, на любом заводе я всегда находил замечательных русских умельцев, рабочих-новаторов, которые своим творческим трудом, своими поисками нового по мере сил помогают техническому прогрессу нашей Родины. К сожалению, приходится сказать и о другом: как это ни странно, чем шире внедрялись мои изобретения, тем больше недовольства проявляли мои заводские руководители.
Как-то раз на наш завод пришло письмо за подписью директора Политехнического музея с просьбой дать на выставку новые инструменты новатора Данилова- метчик-протяжку и резьбовые твердосплавные калибры. Это была обычная просьба музея — все заводы охотно дают свои экспонаты на всесоюзную трибуну. Письмо попало к главному инженеру, который «отфутболил» его к главному технологу. Тот ответил музею буквально следующее:
«Никаких метчиков и твердосплавных калибров, автором которых являлся бы Данилов, на заводе нет.
Автором твердого сплава является д.т.н. И. А. Ивенсен (авт. свид. № 10850).
Ввиду изложенного завод не считает возможным удовлетворить Вашу просьбу.
Действительно, твердый сплав изобрел ученый Ивенсен еще в 30-х годах. Но с тех пор на различные способы применения этого сплава для производства различных инструментов уже было выдано 10 авторских свидетельств, мое — одиннадцатое. И Ивенсен, который и сейчас здравствует, только радуется тому, что его материал находит все новое применение. А вот главный технолог обижается за Ивенсена и хочет весьма своеобразно «отомстить» за него. Странная логика!
При всей привычке к маневрам своих недругов я сперва даже не поверил своим глазам. Моими метчиками уже несколько лет отлично работают в механических цехах нашего завода, наш инструментальный цех продолжает их серийно выпускать. В тех же механических цехах уже три года работают моими резьбовыми твердосплавными калибрами-кольцами.
На другой же день я пошел в инструментальную кладовую механического цеха и спросил:
— Есть у вас твердосплавные кольца?
— Это черные-то? — уточнила кладовщица. — Они почти все на руках у рабочих, меня все время просят: дай черное кольцо. Я говорю: не все ли тебе равно, каким кольцом детали мерить, черным или белым (т. е. стальным)? Все говорят: нет, не все равно, давай черное.
Пошел в цех посмотреть, почему рабочие предпочитают именно «черные» кольца. Увидел — и ахнул! Оказалось, что для ускорения работы станочники проверяют резьбу на деталях кольцом прямо на ходу, одновременно калибруя этим кольцом размер. Если так поработать «белым» (т.е. обычным, стальным) кольцом, то его через два-три часа забракует контрольный пункт как изношенное.
Я, конечно, возмутился таким «методом» проверки резьб на ходу, но значение моих колец для механического цеха мне стало еще яснее. И вот — такое письмо Горлова! Я позвонил главному технологу. Объяснив ему суть дела, спросил:
— Может быть, можно к вам зайти и показать мои авторские свидетельства на этот инструмент?
— Не надо заходить, — отрезал Николай Васильевич Горлов, — все правильно, и не отвлекай меня от дела больше своими вопросами!
Подобное случается не только с рабочими-новаторами, но и с крупнейшими учеными, смело ставшими на путь новаторства в науке.
В 1973 г., после одной моей статьи в «Литературной газете»,[3] ко мне стали приходить сотни писем с просьбой дать координаты доктора технических наук профессора П. К. Ощепкова, об изобретении которого я упомянул в статье. Надо сказать, его новшество поистине удивительно и нет такой области техники и знания, где бы его нельзя было применить с огромной пользой для человечества. Это — внутривидение (интроскопия), о которой теперь уже немало написано, особенно в зарубежной литературе и периодике.
Чудо-прибор Павел Кондратьевич демонстрировал на Всемирной выставке в Монреале, руководители ряда фирм Канады и США купили у нас патент на это изобретение. В Москве создан Научно- исследовательский институт интроскопии. Но в нашей стране мало кто знал о внутривидении. Поэтому и посыпались ко мне и в редакцию «Литературной газеты» письма от врачей, руководителей поликлиник и госпиталей, от геологов и нефтяников, машиностроителей, работников уголовного розыска и милиции и т.д. Не решаясь беспокоить П. К. Ощепкова, который был тогда тяжело болен, я всем давал адрес НИИ интроскопии в Москве.
Каково же было мое изумление, когда десятки писем снова стали приходить ко мне. Их авторы с недоумением сообщали стереотипный ответ заместителя директора Института интроскопии:
«Никаких интроскопов, автором которых был бы П. К. Ощепков, в институте нет, и поэтому институт не может сообщить ничего по этому вопросу…»
А ведь П. К. Ощепков был основателем этой отрасли науки и этого института. Я сразу вспомнил ответ главного технолога, данный Политехническому музею о моих изобретениях. И смысл и слова — одни и те же.
МЕЖДУНАРОДНАЯ КОНФЕРЕНЦИЯ ИНСТРУМЕНТАЛЬЩИКОВ
В ноябре 1963 г. меня попросил зайти к себе директор Дома научно-технической пропаганды Леонид Петрович Кузьмин. Когда я пришел, у него уже сидел Вениамин Матвеевич Ремизов — известный новатор, активный член секции токарей.
Вот что, други мои, — начал Леонид Петрович, — в конце месяца в Чехословакии будет международная конференция инструментальщиков. Недавно у меня был директор чехословацкого Дома техники М. Шушка, и я ему показал инструменты наших новаторов. Его выбор пал на ваши инструменты. Посоветовавшись в горкоме партии и в совнархозе, мы решили, что надо ехать вам обоим.
— Послушай, Леонид Петрович, — сказал я, — конечно, очень лестно, что выбрали нас, но не совсем понятно, почему именно нас? Ведь есть ученые, можно сказать, академики по инструменту, а тут вдруг поедут простые рабочие?
Нужно, чтобы вы показали ваши новые инструменты, выполненные на уровне изобретений. Их выбрал М. Шушка, а он кое-что понимает в инструменте. Так что вы не смущайтесь, уверен, что не ударите лицом в грязь, — сказал Кузьмин и отправил нас к секретарю для получения инструкций по оформлению поездки.
В конце ноября мы вылетели в Прагу. Внешне начало поездки мало чем отличалось от обычных наших командировок по Советскому Союзу: те же тяжеленные чемоданы с «железками», те же напутствия родных и друзей.
Самолет Ту-104Б пролетел до Праги два часа десять минут. Разница во времени по поясам — два часа, поэтому мы, вылетев в девять часов утра, и прилетели тоже в девять часов утра.
Встретившая нас ученый секретарь НТО ЧССР Анна Борска сразу повезла обедать. Мы запротестовали:
