нас.
Нитроцементация метчиков, сверл, разверток и другого инструмента, значительно повышающая поверхностную твердость инструмента.
Правка абразивных кругов на шлифовальных станках не алмазом, а кружком из порошка твердого сплава, спеченного с алмазной пылью. Дает на шлифуемых изделиях 10-й класс чистоты и устраняет операцию доводки.
Накатывание внутренней резьбы диаметром от 1 мм до 20 мм, с шагом резьбы от 0,25 мм до 1,5 мм.
Магнитные люнеты, позволяющие шлифовать валики большой длимы, диаметром до 0,03 мм, с отклонением от геометрии в 0,0002 мм и исключающие операцию доводки.
Станок Тико Алоиза для точной проточки деталей диаметром до 0,005 мм сравнительно большой длины, с магнитным центром, устройством для установки резца и специальным микроскопом, увеличивающим в 100 раз.
Простое копировальное устройство с алмазом для профильного шлифования.
Новая охлаждающе-смазывающая жидкость „Акво“, повышающая на два класса чистоту обрабатываемой поверхности при развертывании, сверлении, нарезке резьбы и протягивании.
Немецкие керамические резцы АС-21, которыми работают 90% токарей в ГДР и которые дешевле твердого сплава в 4 раза, не уступая ему в стойкости…»
Я мог бы назвать еще немало зарубежных новинок, которые мы упомянули в отчете; некоторые из них хорошо прижились на наших советских заводах.
…Наши доклады были хорошо подготовлены. Во время докладов работал большой проекционный аппарат и все показывалось на экране. К сожалению, станков не было и выступления получились несколько академичными.
Нам было задано множество вопросов, которые не прекратились и по окончании выступлений, в кулуарах конференции. Переводчица едва успевала переводить вопросы и наши ответы. Хорошо, что переводчица сама была специалистом в области инструмента.
Уже вечером ей задали вопрос, на который она только улыбнулась и взглянула на нас. Мы порядочно устали от этакой пресс-конференции, хотели есть, и, кажется, не очень любезно я сказал:
— Ну, что там они еще спрашивают?
— Господа спрашивают: кто вы, кандидаты наук или аспиранты? — сказала переводчица.
От нее мы не скрывали, что мы рабочие, имеющие от силы среднее образование, и она это знала.
— Что им ответить? — спросила она.
— Правду, — сказал я.
Наши собеседники сделали удивленные глаза и засмеялись.
— Вам не верят, — сказала переводчица.
— Пригласите их на завод, мы там покажем, какие мы кандидаты, — попросил я перевести.
Дело в том, что нас уже пригласили выступить на заводе в городе Мартине и показать в работе наши инструменты. Конечно, лестно, когда тебя принимают за кандидата наук, но нас это не тешило. Кроме нас и двух чехословацких фрезеровщиков — авторов одной очень хорошей и компактной сборной фрезы, — на конференции не было рабочих.
Конференция продолжалась три дня. В последний день Милан Жиак сообщил, что присутствующие на конференции руководители некоторых машиностроительных заводов Чехословакии приглашают посетить их предприятия и показать в работе свои инструменты.
— Мы решили так, — сказал Жиак. — Я и вы поедем на машине Дома техники. У нас очень веселый шофер, так что, хотя придется проехать почти всю страну, нам не будет скучно.
Такая перспектива нам очень понравилась. Мы уже подружились со многими специалистами и были рады встретиться с ними в рабочей заводской обстановке. Кроме того, мы надеялись увидеть в работе те новшества, о которых докладывалось на конференции.
Первый город, который мы должны были посетить, был Мартин.
Дороги в Чехословакии очень хорошие, местами даже с виражами на поворотах. Большая просторная «Татра» шла быстро, порой со скоростью 120 километров в час.
В Нижних Татрах везде лежал снег. Тем более нас удивило, что у памятников и могил советских воинов, около которых мы останавливались, везде лежали живые цветы. Трудовые люди Чехословакии свято чтут память советских солдат, отдавших жизнь за освобождение Чехословакии от коричневой чумы фашизма. Я глубоко уверен, что, как ни стараются разные «деятели», им никогда не удастся поссорить народы СССР и Чехословакии!
Машиностроительный завод в городе Мартине выпускал самую различную продукцию: от мопедов и мотороллеров до кухонных соковыжималок. Производство велосипедов, мопедов и мотороллеров велось на конвейерах. Каждая операция была механизирована до предела. Множество различных приспособлений свело к минимуму ручной труд. Нам показали единственную на заводе операцию, которая выполнялась вручную: работница не торопясь, но очень четко проводила кисточкой красную полоску на раме и баке мотороллера, окрашенного в зеленый цвет.
Операция вроде бы несложная, и мы высказали удивление, что она не механизирована. Нам объяснили, что научный институт труда при заводе после ряда испытаний нашел, что так делать эту полоску наиболее выгодно и быстро.
На заводе нас с Вениамином Матвеевичем сразу разъединили, и я его не видел до самого ухода с завода.
Я замечал скептические улыбки пожилых рабочих и любопытные взгляды молодежи и чувствовал себя несколько беспомощно, поэтому очень обрадовался, когда подошел один из участников конференции — инженер Милослав Брош, который немного говорил по-русски. Он сказал, что поехал за нами, чтобы увидеть действие метчика-протяжки.
Мне дали халат, и я начал настройку станка. Круг рабочих вокруг станка стал расти, всем, видимо, хотелось посмотреть, как работает русский токарь.
Как только метчик-протяжка прошла сквозь первую деталь — скепсиса как не бывало! Все сразу заговорили, пожилые рабочие хлопали меня по плечу, показывали большой палец, всячески выражали свое одобрение. Нарезанная деталь пошла по рукам зрителей, которых становилось все больше.
Метчик-протяжку куда-то унесли, и я не знал, что делать дальше. Выручила переводчица, которая на время оставила Ремизова и пробилась к моему станку. Сразу посыпались десятки вопросов, отвечать на которые пришлось мне. И хотя мы не понимали друг друга без переводчицы, я почувствовал, как изменилось отношение всех рабочих. Настороженности и сдержанности, которые чувствовались, пока я не начал работать на станке, как не бывало, все признали меня «за своего».
Нелегко удивить чешских инструментальщиков новым инструментом! Ведь чехословацкий инструмент считается лучшим в Европе. Мою метчик-протяжку принес обратно начальник инструментального цеха: оказалось, ее носили показывать ему. Через переводчицу он передал мне две просьбы: дать мой инструмент их токарю, чтобы нарезать деталь, и, если можно, оставить одну метчик-протяжку у них на заводе.
Я тут же показал чешскому токарю, как управляться с моим инструментом, и тот правильно и так же быстро нарезал деталь. Серьезно и невозмутимо он пожал мне руку и что-то сказал переводчице.
— Он сказал, что при всем своем искусстве он нарезал бы эту деталь за один час, а тут он потратил всего две минуты. Он поздравляет вас.
— Скажите, пожалуйста, начальнику цеха, что все наши инструменты мы, по условию, оставим вашему Дому техники в Братиславе, — попросил я переводчицу.
Надо сказать, что в отличие от СССР, где Дома техники есть в каждом промышленном центре, в Чехословакии тогда имелся один Дом техники на всю страну — в Братиславе.
Наши шефы сделали все, чтобы не давать нам скучать. Каждый вечер они водили нас то в кино, то в ресторан, то в театр.
Из города Мартина мы поехали в город Поварско-Быстрицу. После того как спустились с Нижних Татр, и погода и природа резко изменились. Исчез снег, везде зеленела трава, было тепло — градусов 15. Все
