— Какого лысого демона… то есть, как я здесь очутился? — Распухший язык еле поворачивался во рту, и у меня получилось нечто нечленораздельное.
Но Вальдейн понял. Он поморщился, как будто у него заболел зуб, но потом его лицо снова приобрело приветливое выражение, и он, пожав плечами, сказал:
— Я думаю, ты попал сюда через врата быстрого перемещения, а вот каким образом, этого я и сам не могу понять. Врата не действуют уже несколько веков, с тех самых пор, когда король Кирдант разрушил храм в Инеистом лесу.
У жреца были пепельные волосы, серебряная мантия и на шее золотой медальон в виде солнца, который так и норовил стукнуть меня по носу, когда эльф наклонялся. В остальном же он мало чем отличался от эльфов, привозивших вино в Черный замок.
До сих пор мне ни разу не доводилось встречать жрецов Светлых богов, хотя из рассказов, слышанных мной в «Сломанном мече», складывалось впечатление, что от них лучше держаться подальше. Рассказывали, например, про лорда, который после общения с одним из них раздал все свое богатство беднякам и ушел бродить по стране, питаясь подаянием и повсюду прославляя Светлых богов. В общем, свихнулся, бедняга. Еще рассказывали про одного наемника, служившего отцу еще до моего рождения. Отец приказал ему схватить какого-то преступника, но тот скрылся от него в храме Светлых богов. Естественно, наемника это не остановило. Большинство наших воинов начисто лишены предрассудков по поводу святости храмов. Но, едва переступив порог, он оказался во власти жреца, который заставил его поклясться не брать в руки оружия. Не знаю, как он это сделал, но, по утверждению Болтуна, эти жрецы умеют колдовать, не произнося заклинаний, одним только взглядом. Посмотрят на человека, и он начинает думать и говорить то, чего они хотят. Вполне возможно, что все эти истории сочинил Болтун или Брикус, но от этого они не становились менее правдоподобными. Я и сам неоднократно видел людей, которые с горящими глазами взахлеб восхваляли Светлых богов, проповедовали учение, согласно которому любить надо всех подряд, включая орков, троллей, кровососущих насекомых и кузена Имверта, и расписывали счастливую, по их мнению, а по-моему невероятно скучную жизнь в Лучшем мире, куда после смерти попадут их последователи.
Становиться религиозным фанатиком я не собирался, поэтому на всякий случай решил убраться из храма как можно скорее. Моя попытка встать, однако, потерпела неудачу. Едва я приподнял голову, как окружающий мир поплыл перед глазами, и я, так и не сумев разобраться, где верх, а где низ, рухнул на пол. Правая рука не подавала признаков жизни, и это меня страшно огорчило, хотя никакой боли я не чувствовал, только слабость, головокружение и дурноту, которые всегда бывали спутниками моего общения с магией.
— Я — Рик, — с трудом промямлил я. — Ты можешь послать кого-нибудь в Черный замок, чтобы мне привели коня?
Я не стал говорить Вальдейну свое полное имя, уж слишком многие мечтали меня убить, чтобы я мог себе позволить представляться первому встречному, находясь в таком полудохлом состоянии. Взять, к примеру, дядюшку Готрида. Сам он, естественно, со мной не связывается, но зато тайком от короля назначил за мою голову, причем только за голову, обязательно отдельно от туловища, награду, которую периодически удваивает. Очередное увеличение награды обычно вызывает у меня и моих друзей приступ бурного веселья. Сумма, которая назначена за меня сейчас, несколько превышает все состояние дядюшки Готрида, включая его замки и земли. Так что можно считать, что я ценюсь не на вес золота, а в несколько раз дороже. У Готрида, конечно, есть свой резон: если я исчезну, он останется ближайшим королевским родственником мужского пола и соответственно унаследует корону. Правда, среди охотников за наградой мне ни разу не попадались эльфы, да и жрецы Светлых богов, насколько мне было известно, против убийства, но лежа я мог видеть только потолок, несколько колонн да Вальдейна. Кто мог сказать, не находится ли в храме, помимо него, еще кто-нибудь.
Между тем Вальдейн задумался, как будто что-то припоминая или подсчитывая в уме, и сочувственно вздохнул:
— Должен огорчить тебя, Рик, до Черного замка не меньше десяти дней пути. К тому же, кроме меня, в храме никого нет, да и, судя по твоему виду, вряд ли ты сможешь держаться в седле. Боюсь, тебе придется провести здесь дней десять-двенадцать, пока ты не сможешь ходить сам.
Я не удивился — когда сталкиваешься с магией, может случиться что-нибудь и похуже.
— Я смогу ходить сам через час, — уверенно пообещал я и снова потерял сознание.
Ходить через час я не смог, а болел долго и тяжело, то и дело проваливаясь в беспамятство и ощущая в короткие мгновения сознательной жизни, как постепенно теряют способность двигаться руки и ноги, как невозможно трудно дышать, а тусклый свет, пробивающийся в узкое окошко комнаты, куда перенес меня эльф, невыносимо режет глаза. Длились эти мучения целую вечность. Иногда появлялся Вальдейн. Он возникал совершенно бесшумно, как Роксанд, приносил какое-нибудь снадобье или осторожно присаживался на корточки и пытался меня ободрить. Он уверял, что отлично разбирается в целительстве, знает более ста противоядий, что у меня сильный организм и что Светлые боги обязательно услышат его молитвы и помогут меня вылечить. Глаза Вальдейна светились такой добротой и уверенностью, что очень хотелось ему верить. Правда, я сильно сомневался в том, что Светлые боги станут исцелять принца из рода проклятых королей, который никогда в жизни не молился никаким богам вообще, а упоминал их только для того, чтобы вставить в какое-нибудь изысканное ругательство, но решил не выкладывать Вальдейну свои соображения. Просто послушно пил какие-то дымящиеся жидкости из серебряного кубка.
В один прекрасный день я вдруг окончательно пришел в себя. Чрезвычайно довольный Вальдейн, напоив меня каким-то отваром, вкуса которого я не почувствовал, потому что давно перестал вообще чувствовать вкус, и пощупав мой лоб прохладной ладонью, радостно проговорил:
— Хвала Светлым богам, наконец-то тебе полегчало! А я, признаться, уже начал думать, что боги оставили тебя. Я четыре дня молился, чтобы они послали тебе исцеление, но все было впустую. Тебе становилось все хуже и хуже. Я не знал, что за ядовитое создание оставило следы зубов на твоей руке. Пришлось перепробовать все известные мне противоядия — ничего не помогало. Яд убивал тебя день за днем, а я был не в силах тебе помочь. Но я ни на мгновение не сомневался в том, что боги милостивы, и продолжал молиться. И вот вчера во сне мне явилась прекрасная богиня Земли и Плодородия. Она подсказала мне рецепт противоядия, и скоро ты будешь здоров. Возблагодари богов, Рик из Черного замка!
Заплетающимся языком я выговорил: «Спасибо!» неизвестно кому, Вальдейну или его Светлым богам, потом собрался с силами, снял с исхудавшего пальца всё еще бесчувственной правой руки самый большой бриллиант и протянул эльфу. На большее силенок не хватило, перстень выпал из непослушных пальцев и звякнул о каменный пол.
— Не делай глупостей, принц Рикланд, — сердито сказал Вальдейн, поднимая перстень. — Это же настоящий бриллиант! Вы, люди, готовы убить за такой камень, а ты собираешься отдать его за пустяковую услугу. Поверь, я вылечил тебя не ради награды, просто моя религия велит мне помогать каждому нуждающемуся в помощи. Такова воля Светлых богов. Я не могу взять этот перстень!
«Хорошая религия, — подумал я. — Особенно для других». А вслух сказал:
— Это не тебе, а твоей прекрасной богине.
Интересно, откуда он узнал мое имя, мучительно соображал я. У меня, конечно, неважная память на лица, но знакомого эльфа я бы как-нибудь запомнил. Не так уж много эльфов я встречал в своей жизни.
— Как ты узнал, кто я?
— Нетрудно было догадаться, кто такой Рик из Черного замка, который может себе позволить подарить перстень, за который можно купить несколько фаргордских деревень со всеми жителями, и носит на голове золотой обруч наследного принца. Неужели ты думаешь, что за семьсот пятьдесят лет своей жизни я никогда не видел эту реликвию? А этот ужасный рисунок у тебя на плече — это ведь не татуировка, а родимое пятно — знак проклятия, не так ли? К тому же, — эльф порылся в складках одежды и достал старинную золотую монету с изображением короля Ознабера, основателя Фаргорда, — посмотри на этот портрет. Тебе никто не говорил, что портрет на монете как две капли воды похож на тебя?
Я неуклюже взял монету левой рукой и стал внимательно рассматривать портрет Ознабера, хотя видел
