— Так это все, что ты хотел получить? — внезапно выкрикнул он. — Ты ведь, как и Ознабер, пришел за короной верховной власти, Рикланд? Признайся!
Единственное, в чем я мог бы признаться, так это в своем крайнем недоумении. Корону я рассматривал как некую обузу, резко ограничивающую свободу и налагающую массу обязанностей. А корону верховной власти вообще не рассматривал как корону, а скорее как красивую безделушку. С моей точки зрения, использовать ее можно было лишь в качестве доказательства того, что я побывал в Затерянном городе. Только ведь все равно никто не поверит, если Данквил не снимет с меня проклятие. Еще смеяться станут…
— Н-нет, — промямлил я. — Я пришел, чтобы ты снял с меня проклятие. Корону лучше оставь себе…
— Видимо, я ошибся, — со вздохом сказал Данквил. — Ты совсем не похож на Ознабера. — Он быстрым шагом пересек лабораторию, взял с полки крохотную, похожую на нераскрывшийся бутон бутылочку, наполненную рубиновой жидкостью, и принялся рассматривать ее на свет. — Эликсир жизни, — произнес он наконец. — Раз в тысячелетие Древо жизни приносит единственный плод. И только в этот день и час возможно создать эликсир жизни. Я создал его. Я хотел быть бессмертным, как эльф. Но эликсир не делает человека бессмертным. Он способен лишь исцелить любой недуг и вернуть молодость. Хотя того, что я создал, хватило бы, чтобы прожить тысячелетие. Я не успел воспользоваться им, умер на пороге лаборатории… Будь проклят Ознабер с его жаждой власти! Теперь же я отдаю эликсир жизни тебе. Снять с тебя проклятие не в моих силах. Сейчас это может сделать только твой отец. Я мертв, и искупить преступление моего сына ты можешь лишь перед своим отцом. Ты должен…
Что я должен, я так и не узнал. Демон, в моем сне лежавший до той поры без сознания, пришел в себя. Мое внимание было целиком поглощено беседой с Данквилом, и коварный палач воспользовался этим. Он неслышно подкрался к Стину и схватил его своими когтистыми волосатыми лапами за горло.
— Ну что, Рикланд? Ответишь, где мальчишка, или прикончить тонкошеего?
— Не говори, Рик, — прохрипел Стин, но я и не собирался. Я схватил с полки бутыль побольше и с размаху разбил ее о лоб демона. Кажется, именно там у него было самое уязвимое место.
— Что ты наделал! — воскликнул Данквил. — Это же кровь дракона!
Темная, как вода в болотной трясине, жидкость выплеснулась из бутыли и окатила Стина с головы до ног.
— Кровь дракона! — захохотал демон. — Ядовитая кровь! Рикланд сам убил своего друга! — И он исчез.
Я бросился к Стину, но было поздно. Он извивался на полу, а вокруг него расплывалось и, как смола, кипело, шипело и дымилось густое темное вещество.
— Помогите! Сделайте что-нибудь! Как больно! — отчаянно кричал Стин.
— Ему уже не помочь, — сказал Данквил. — В жилах драконов течет страшный яд. Он может растворить даже металл, не то что живую плоть, — и тоже исчез, но крики Стина не прекращались.
Я открыл глаза и обнаружил, что все еще лежу в лаборатории, на этот раз освещенной факелами, рядом с горсткой пепла — это было все, что осталось от Данквила. Я проснулся, но Стин все еще продолжал корчиться в темной бурлящей и шипящей луже. Казалось, что его уже наполовину засосало, как в трясину, в каменный пол.
— Умираю, — стонал он.
— Давай руку! — как бешеный, орал Крайт. — Я тебя вытащу! — Но Стин будто не слышал.
«Ему уже не помочь!» — молотом стучали в висках слова Данквила. Что это было, продолжение сна или кошмарная действительность?
— Мы еле нашли тебя и не стали будить, — всхлипнул Крайт, когда от Стина не осталось ничего, кроме нервно вздрагивающей глади темной жидкости. — Думали, будет лучше, если мы сами принесем тебе кристалл и книгу. Только здесь… наверно, во время землетрясения все разбилось, и все зелья разлились… Видишь, весь пол залит… Рик, прости, я послал Стина взять книгу! Я же не знал, что нельзя наступать… — Из обычно насмешливых глаз Крайта текли слезы, а у меня на эмоции не было сил. Плакать я не умею, а на этот раз даже не выругался.
Волшебная книга Данквила лежала на столе. Это был внушительных размеров фолиант, переплетенный в шкуру горного тролля, с исписанными мелкими рунами страницами, сделанными то ли из эльмарионского шелка, то ли вообще из паутины эстариольского поющего паука. Я хотел захлопнуть книгу, чтобы забрать ее, но, едва протянул руку, страницы с шелестом перевернулись, открывая моим глазам витиеватые руны. «Эликсир жизни» — было написано на верху страницы.
Я сорвался с места, схватил с полки склянку, похожую на цветочный бутон, и опорожнил в темную лужу. Увы, никакого эффекта не последовало. Я вылил туда же еще один бутон, потянулся за следующим…
— Если нельзя спасти Стина, зачем нужен твой эликсир? — кричал я тому, что когда-то было Данквилом.
Кучка пепла безмолвствовала.
— Для меня, наверно, — невесело сказал Крайт. — Я же следующий. Или чтобы вылечить Энди. — Он отобрал у меня последние три флакончика и спрятал в свой дорожный мешок.
Глава 24. ЗАКЛЯТИЕ СИЛЫ
— Ты способен на подвиг, Крайт?
— Если вы хотите, чтобы я встал и занялся костром, ваше высочество, то нет! Считай, что я умер!
— Да нет, просто я хотел, чтобы ты…
— Оставь меня в покое! — взмолился Крайт. — По твоей милости за шесть дней мы проделали путь, на который по дороге к Затерянному городу потратили больше двух недель! Извини, но сейчас я способен только лежать. Если проголодался, пожуй холодной козлятины, а меня больше не трогай. Я сплю!
— Просто я хотел, чтобы ты мне не позволял спать, — виновато пробормотал я. — А то я, кажется, дошел до того, что могу заснуть, как цапля, стоя на одной ноге посреди озера. А во сне… Я так боюсь, что придется выбирать между тобой и Энди. Я ведь люблю вас обоих… Ты слышишь, Крайт?
Но Крайт не слышал. Он вовсю храпел, растянувшись на нежной травке долины Вечного Лета, той самой, где когда-то собрались боги, чтобы сотворить мир, и где я так глупо ввязался в историю, стоившую жизни уже двоим моим друзьям.
Наивный Крайт, он, как и все наемники отца, свято верил в мои исключительные способности. Думаю, если бы даже до него дошли мои жалобы, то ответ я получил бы примерно такой: «Брось прибедняться, Рикланд! Ты никогда не хочешь спать, ничего не боишься и вряд ли кого-нибудь любишь. И вообще ты должен мне жалованье за полгода, так что оставь при себе свои глупые просьбы!»
Крайт здорово обиделся, когда я не позволил ему прибрать к рукам сокровищницу Данквила, и корил меня этим при каждом удобном случае. Хотя его заметно потяжелевший дорожный мешок подсказывал мне, что с пустыми руками он все же не остался.
«Ладно уж, спи, лежебока!» — подумал я и принялся разжигать костер. От усталости есть не хотелось, но, чтобы не заснуть, надо было чем-то заняться.
Я сидел на корточках и смотрел на пляшущие языки огня. Глаза слипались, но я был уверен, что не поддамся предательскому сну, — попробуй задремли в таком положении, сразу свалишься на колени и проснешься. До этого дня я посвящал тренировкам часть ночи, необходимую моему другу, чтобы отдохнуть, но сейчас чувствовал, что просто не смогу поднять меч. Я подозревал, что идти дальше тоже будет непросто, но предпочитал не думать об этом, просто сидел и глядел на огонь. Я любил огонь. Он и раньше пробуждал в моей душе что-то нечеловеческое, а теперь, когда Альвейс научила меня сливаться со стихиями, я ощущал его как часть себя. И еще он напоминал мне родину, ночные костры в лесу, факелы на стенах Черного замка и горящие казармы орков или замки моих врагов…
Я был уверен, что не сплю, но почему-то снова увидел знакомого демона. Он расположился по другую сторону костра, скаля лошадиные зубы в зловещей усмешке.
— Что-то я соскучился по тебе, упрямец, — хрюкнул демон. — И по работе. Не пора ли прикончить твоего последнего дружка?
— Разве я сплю? — спросил я.
— Не-а, — мотнул рогатой головой демон. — На этот раз я не сон, а видение. Никогда не слышал? Если долго не спать, можно увидеть наяву все, что угодно. Меня, например. Ну так что? Какую смерть мы
