скважину.
Казалось, время не бежит, — едва струится. Шелест шагов на первом этаже, поскрипывание деревянной лестницы, — «нет, все-таки хорошо, что не сделали ремонт». Первый проем пройден. Еще один! Теперь вступает в коридор. Виски Коломнина отчаянно пульсировали.
Осталось шаг-два до Резуненко. Внезапно: резкий посторонний звук, быстрое движение и — два подряд выстрела. Вскрик и стук упавшего на пол тела.
Голос Мамедова, озлобленный, какой-то взмыленный, снял напряжение.
— Готов вроде! — закричал он. — Оружие опустить. Пока друг друга не перестреляли. И — свет кто- нибудь!
Коломнин, оттолкнув охранника, подбежал к нему, болезненно жмурясь от вспыхнувшего электричества.
На полу лежал человек, загороженный склонившимся над ним Резуненко.
— На хрена стрелял?! — озлобленно закричал Резуненко. — Ну, на хрена, спрашивается?
— Это ты мне? — разозлился Мамедов. — Лучше бы поблагодарил, что жизнь спас, чем туфтеть.
Он заметил подошедшего Коломнина.
— Что у вас звякнуло? — спросил тот.
— Да вот, понимаешь! — Мамедов яростно ткнул в живот сконфуженного охранника. — Запонкой мой пистолет задел, обалдуй. Говорил же, чтоб ничего железного не оставить. Говорил, нет?! Завтра же вышибу.
— Зачем стрелял? — жестко повторил Резуненко. — Он от меня в шаге был. Руку протянуть.
— Ну да, протянул бы, как же. Ноги. Он профи, понимаешь? И на звук сразу реагирует. Опередил я его, понимаешь, нет?! — огорчение от несостоявшегося захвата причудливо перемешалось у Мамедова с восторгом от собственной удали.
В самом деле в полуметре валялся пистолет с глушителем.
Из-под Резуненко послышался булькающий хрип.
— Жив! Тащите в комнату, — распорядился Коломнин.
Резуненко отодвинулся, пропуская охранников. Лицо лежашего на полу открылось. Коломнин и Богаченков переглянулись, — это был белесый. На куртке расплылись два объемистых кровяных пятна.
Его перенесли на кровать, и здесь он открыл глаза. Дыхание со свистом вырывалось наружу и обрывалось кровавой пеной на губах.
— На кого заказ?! — Мамедов, поставив колено на кровать и помахивая пистолетом, склонился над раненым. — На кого заказ, спрашиваю, сука?!
— Ему врача надо, — заметил один из охранников.
— Я ему за врача! — яростно закричал Мамедов. — Слушай, ты. Жить хочешь? Врач есть внизу. Говоришь — тут же зову. Нет — подохнешь. Понял, да?!
Киллер прикрыл глаза, — он понял.
— На кого заказ? Ну?
Белесый повел мутными глазами. Взгляд остановился на Коломнине.
— Это и так понятно! — поторопил Богаченков. — Главное — кто послал?
Мамедов отмахнулся:
— Кто послал? Кто его «заказал»?
— Гы-ы!…— прохрипел белесый, и новый кровавый пузырь вздулся на губах.
— Гелаев, да? Говори, Гелаев? — Мамедов в нетерпении ткнул дулом пистолета в зубы. Так, что послышался хруст.
Раненый прикрыл глаза.
— Гелаев, точно! — Мамедов торжествующе огляделся. — Вот твари. Едва мы первый шаг сделали. Тут же отреагировали.
Коломнин решительно отодвинул его. Склонился над киллером. Глаза в глаза.
— Тимура Фархадова ты убил? — к общему изумлению, требовательно произнес он. — Говори, ты?
Дрогнувшие веки стали ему подтверждением. Но открываться они не спешили.
Коломнин с силой, болезненно тряхнул раненого. Веки вновь размежились.
— Кто «заказал» Тимура? — раздельно, стараясь прорваться в уходящее сознание, произнес Коломнин. — Кто заказал Тимура Фархадова?
— Гы-ы!.. — сделав над собой усилие, вновь прохрипел киллер.
— Тоже Гелаев, да?! — закричал Мамедов. — Я всегда знал. Всегда!
Коломнин не отводил глаз от умирающего. В мутновеющих глазах белесого почудилось ему что-то вроде усмешки. И с этой усмешкой он и затих навсегда.
— Вызывайте милицию, — Коломнин распрямился.
Похоже, тайна гибели Тимура приоткрылась. Единственные, кому сейчас была нужна смерть Коломнина, были чечены. Подосланный киллер оказался тем самым, что убил Тимура. Все становилось на свои места. Но до чего же непредсказуемые узоры выписывает жизнь! Судьба Коломнина все более переплеталась с судьбой покойного Тимура Фархадова.
Осмотр места происшествия, допросы, — лишь к утру коттедж вновь затих.
Едва уехала опергруппа, засобирался и Мамедов.
— Шесть уже. Дядя Салман рано встает. Поеду отвезу подарок. Кровь Тимура отомщена… Пусть хоть отчасти, — добавил он, заметив, что остальные не разделяют его энтузиазма.
И уехал, полный нетерпения поведать, как собственной рукой покончил с убийцей Тимура.
— Может, и нам пора собираться, Сергей Викторович? — с зевком предложил Богаченков, значительно скосившись на впавшего в прострацию Резуненко. — А то ведь и впрямь подстрелят вас ни за что ни про что. И то, если честно, чудом в этот раз пронесло. Во второй раз так не подфартит. — Почему думаешь, что будет второй? — Резуненко встряхнулся.
Наивный вопрос заставил Богаченкова иронически пожать плечами:
— Так они, чечены, не знают ведь, что мы сами отступились.
Резуненко подхватил Коломнина за локоть, вывел на крыльцо.
— Вот что. Рейнер за двести километров отсюда. Я тебе даю водителя, газон свой. Но, во-первых, сам с тобой не поеду, — жестом пресек возражения Коломнина. — Не могу с этим ехать. Женьке передам, что ты вроде как охотник-любитель. Я ему иногда подсылаю подзаработать. С ружьишком-то ходил когда?
— Нет.
Резуненко досадливо поморщился.
— Ладно, скажу — начинающий. Ружье дам из своих — вертикалку.
— Так у тебя с ним есть связь?
— Есть, — неохотно признал Резуненко. — Мобильный я ему подарил. Чтоб на случай моих звонков держал. Так что едешь поохотиться, понял?
— Чего не понять?
— Не знаю чего. Но — проникнись. Как ты там говорить будешь, твое дело. Но чтоб никаких запугиваний. Его так пытали, что страх — он внутри засел. Чуть что — вообще в тайгу уйдет в какое-нибудь зимовье. Потом не выколупнешь. И еще — паспорт я ему замастырил. Так что он там для всех — Бугаев. Даже водитель мой, что тебя повезет, не знает, кто он на самом деле. Охотник и охотник.
Внезапно обхватил Коломнина за плечи, всмотрелся, будто пытаясь проникнуть в самые глубины души.
— Имей в виду, Коломнин, грех на себя беру. И если с Женькой что, то и на тебя ляжет.
Через час, прежде чем город проснулся, ГАЗ-66 выехал на трассу. В металлическом чреве его, на откинутой от стены койке, покачивался во сне в такт движению Коломнин. «Заказанный», но пока еще «недостреленный».
Проснулся он в полной темноте, от того, что внезапно прекратилась качка. Сел, с удивлением ощущая надсадную ломоту в теле, — очевидно, машину изрядно поболтало на таежных дорогах. Дотянувшись, зажег лампочку.
Послышался призывный сигнал клаксона. Затем похрустывание унтов по снегу. Дверь распахнулась снаружи, и в проеме показалось утомленное лицо водителя.
