В приемной президента, куда он добрался к пятнадцати часам, царило оживление, как бывало всегда, когда Дашевский находился на месте. Но сегодня оно носило характер несколько взвинченный, — ожидающих приема беспокоило, что Дашевский вот-вот уедет в аэропорт. И надежды на аудиенцию для большинства меркли с каждой минутой. Среди суетящихся людей резко выделялся невозмутимо попивавший кофеек управляющий делами банка. Этот, понятно, никуда не торопился. Как ответственный за отправку президента он будет сопровождать его до vip — зала и накопившиеся проблемы попытается решить по дороге.
— Ну, где ж вы так долго? — беспомощно пробормотала при виде подошедшего Коломнина секретарша. — Теперь, боюсь, не получится. Еще двое посетителей запланировано.
— Да что не получится-то? — Коломнин перевесился через стойку. — Можно хоть в двух словах?
— ГНК взяли, — быстро, сквозь зубы, произнесла она.
— Не слабо, — Коломнин аж присвистнул. Силен-таки оказался лоббист Ознобихин. — Но ко мне все это какое отношение? Раздался телефонный звонок, и секретарша схватилась за трубку. Глазами показав: да, все верно. Имеет! Имеет! Потерпи, объясню.
Но времени объяснить ей не хватило, потому что в приемную вылетел сам Дашевский с мелко исписанным листом в руках. Он приподнял палец, требуя от секретарши отвлечься, и одновременно зыркнул по предбаннику, выбирая, видно, на кого стоит потратить оставшееся до отъезда в аэропорт время. И в этот момент заметил облокотившегося о стойку Коломнина.
— Разве вызывал? — он недоуменно приподнял бровь. Причем смотрел при этом, как и положено, на Коломнина, но излом брови был вопрошающе направлен на секретаршу.
— Так ведь вчера сами дали команду! — девушка посерела, испугавшись, что что-то напутала.
— Срочно на компьютер и мне на подпись. Только живо. Через пятнадцать минут уезжаю, — Дашевский протянул листок. Поколебался. — Хотя точно — велел подъехать. Правда, уже на Ознобихина перезамкнул. Но раз за столько верст прибыл, — заходи.
К неудовольствию остальных, он пропустил Коломнина. Зайдя следом, приобнял, улыбнулся обволакивающе, словно извиняясь за неприветливость в предбаннике.
— Замордовали меня проблемами. Вроде все зоны ответственности распределил. Чтоб не лезли к президенту с мелочами. Нет, все равно из всех щелей. Перестраховщики, — пожаловался он. — Но к тебе это как раз не относится. Ты-то все сам порешать норовишь. И что надо, и что не надо. Вообще-то я тобой очень доволен. Даже, скажу, — сверхочень. Просто, положа руку на сердце, — недооценивал. За несколько месяцев расчистить загубленную компанию, самого великого упрямца Фархадова переупрямить, — не ждал. Вот уж подлинно: не было бы счастья, да несчастье помогло. Не убрал бы тогда тебя с экономической безопасности, разве узнал бы, что в тебе, оказывается, такой мощный менеджер сидит. Так что полагаю тебя теперь на новый проект перебросить. Куда более масштабный. И главное, — более денежный!
Лицо Коломнина вытянулось.
— Ну-ну, не пугайся. Все, что тебе причитается за «Нафту-М», получишь в полном размере. Заслужил! Да и то — довольно перебиваться по жизни. Это пусть теперь Маковеи всякие выслуживаются и прочая банковская мелочевка. А твои контракты отныне в других нулях писаться будут. Короче, пора тебе узнать, Сергей Викторович! Влипли мы по самое некуда.
Дашевский безысходно потеребил свой мощный нос. Пытливо проследил за реакцией.
— Вошли-таки в уставный капитал Генеральной нефтяной компании. Так-то! Взяли блокирующий пакет. А ты что подумал, а?!
И он захохотал, довольный розыгрышем. Но Коломнин не засмеялся.
— Отступное за пятьдесят миллионов долларов кредита? — без труда догадался он.
— И это еще дешево! Позавчера я по поводу ГНК встречался с Гиляловым.
— Так он здесь причем? В смысле он теперь министр и предпринимательской деятельностью заниматься не может.
Дашевский посмотрел на него взглядом, живо напомнившим Бурлюка.
— Именно потому, что Гилялов теперь министр, ценность Генеральной нефтяной компании автоматически выросла вдвое, а то и втрое. Или это объяснять надо?
— Не надо.
— Тогда не придуривайся. Кстати, в ближайшее время Дойчебанк выделяет ГНК инвестиционный кредит для постройки наливных станций на кольцевом нефтепродуктопроводе, — вкусно, с видимым удовольствием выговорил он.
— Ах да, любимая приманка Славика Четверика.
— Не Славика! А господина Четверика. Нового президента крупнейшей компании. И не приманка. А почти реальный проект. Триста миллионов долларов под гарантию правительства Москвы. Разумеется, финансирование пойдет через наш банк. Согласие Лужкова, считай, получено.
— Считай или получено?
— Недоверчивый ты, Коломнин, человек. Но именно поэтому ты мне и нужен там позарез.
— Где?
— В ГНК! И не прикидывайся тупым, — больше у тебя этот номер не пройдет. По глазам вижу, давно все понял. Будешь полномочным банковским представителем.
— Лев Борисович! Смилуйтесь. Да Четверик меня при первом же случае «закажет». Вы ж нашу со Слав Славычем обоюдную любовь знаете!
— Знаю! Ничего — это тоже на пользу пойдет. Пойми, Сергей. Проект этот для банка — жизнь или смерть. Вложились сюда — теперь хода назад нет. Или вместе с ГНК в бизнесэлиту ворвемся, так что еще и Потанины с Фридманами перед нами дверь открывать станут, или — так нае…! А впрочем о плохом не будем. Тем более и оснований нет. Все просчитано до мелочей.
— Тогда зачем я? Есть те, кто просчитал.
— А человеческий фактор? — хмыкнул Дашевский. — Они, аналитики мои, все просчитали. И денежные потоки, и риски. Что умеют, то умеют. А Слав Славыча не просчитали. Потому что не понимают, что он-то и есть главный фактор риска. А ты понимаешь. И ты с него глаз не спустишь. Бумажки на слово не подпишешь. Он будет ко мне бегать жаловаться. И я тебя буду при нем больно дрючить. А ты все равно не подпишешь. Понимаешь?
— Это я как раз понимаю. А кого планируете на «Нафту» посадить?
— Маковей с бригадой.
— Маковей?! — изумление Коломнина выглядело неподдельным. — Да какой же из него менеджер? Долги только выбивать насобачился.
— Этим и займется, — Дашевский озабоченно глянул на часы, давая знать об окончании аудиенции. Но ошарашенный Коломнин не двинулся с места.
— Н-не понял.
— Чего тут непонятного? Банкротить твою «Нафту» будем.
— Банкротить?! Да она же ожила. Проценты выплачивает. Еще пару месяцев достроить трубопровод и — поток долларов хлынет. Вам что, не доложили?!
— Вот пока не хлынул, и обанкротим, — Дашевский нахмурился, как человек, которого вынуждают говорить о неприятном. — Ты ж помнишь: для ГНК на настоящем этапе наипервейшая задача — приобрести собственные крупные месторождения.
— И что отсюда следует? — вопрос был бессмыслен, — Коломнин и сам все понял.
— Генеральная нефтяная отныне — наш стратегический партнер. Что выгодно для ГНК, то выгодно для банка. А Верхнекрутицкое месторождение — это не тебе говорить, что за лакомство. Одна добыча газа может составить два миллиарда кубов. Это годовой уровень потребления газа в Москве! Я уж не говорю о газоконденсате. Вообще — Клондайк! Тут одним касанием можно встать вровень с нефтяными китами. Поэтому банк берет на себя банкротство «Нафты-М». Что предусмотренно конфиденциальным соглашением с ГНК.
— А что ж они сами?
— Не пори чепухи! Во-первых, никаких формальных претензий ГНК к «Нафте» не имеет. И потом — всем известно, что за ГНК Гилялов. А мешать в эту историю его имя — даже политически неуместно. Не говоря о моральном факторе.
