бутылку минеральной воды. — Мы получаем каждую неделю больше десятка писем от честных благотворительных организаций и, разумеется, от мошенников.
— Так много? — удивилась Девин.
Они подошли к своему столику. Все восемь стульев были свободны. Лукас выдвинул тот, на спинке которого висел шелковый шарф Девин.
— Полагаю, ты говоришь большинству из них «нет»? — спросила она, садясь.
— Если не говорить «нет», то через год можно разориться. Нужно расставлять приоритеты, делать выбор и надеяться, что твои деньги помогут тем, кто этого достоин.
Девин поняла, что Лукас прав.
— Амелии нужно будет этому научиться, — задумчиво произнес он. — Этому и многому другому. Я не хочу показаться всезнайкой, но в управлении крупной корпорацией есть куча сложностей, о которых ты не имеешь ни малейшего представления.
— Ты все это говоришь, чтобы убедить меня, почему так важно, чтобы ты стал ее опекуном? — спросила Девин.
— Я просто хочу, чтобы ты поняла, почему я делаю то, что делаю. Это не игра, Девин. Речь идет о сотнях миллионов… Миллиардах долларов. О рабочих местах для людей в пяти странах. О благополучии моей семьи.
— Не думаю, что дела у Демарко идут плохо.
— Амелия должна будет позаботиться о том, чтобы следующие поколения семьи Демарко надлежащим образом управляли корпорацией. Речь идет не об автомобилях и яхтах, а о больницах, стипендиях — в общем, о благополучии простых людей.
— Ей всего девять месяцев, Лукас.
К ним подошел официант с бутылкой воды и наполнил два стакана.
— Ты права, — сказал Лукас, когда он удалился. — Прежде чем объяснять ей, что важнее — образовательные программы для молодежи или защита животных, нам нужно приучить ее к горшку. Итак, возвращаемся к разговору о нянях.
— Прежде чем бремя ответственности ляжет на ее хрупкие плечи, нам нужно будет позволить ей немного повеселиться.
Прикрепив трубку радионяни к поясу джинсов, Девин закрыла внутреннюю дверь, которая соединяла детскую с ее собственной спальней. Они с Лукасом договорились, что, когда Амелия уснет, они обсудят нянь, которые приходили днем на собеседование.
Проходя мимо зеркала, Девин посмотрела на свое отражение. Ее волосы растрепаны, на футболке мокрое пятно.
Только она начала снимать футболку, как вдруг заметила Стива, стоящего у окна. Придерживая рукой штору, он смотрел на океан.
— Стив? Что вы здесь делаете?
— Привет, Девин.
— Вы меня напугали.
Его бесцеремонность возмутила ее. Кто ему разрешил войти в ее комнату в ее отсутствие?
— Мне нужно с вами поговорить. — Он отпустил штору. Его взгляд был холодным.
— Мы не можем это сделать в коридоре? Амелия только что уснула.
— Я бы предпочел поговорить в уединенном месте.
Девин не боялась Стива, но от его неожиданного визита ей было не по себе.
Подойдя к двери, ведущей в коридор, она взялась за ручку.
— Что произошло после того, как я уехал?
— Откуда?
— Из вашего дома в Лейк-Вестмайр. Я знаю, что он остался.
— Лукас?
— Да, Лукас.
— Он промок, и Лекси предложила ему сухую одежду.
— Он провел там всю ночь, — произнес Стив обвиняющим тоном. Его карие глаза горели от гнева.
Девин повернула ручку:
— Думаю, вам лучше уйти.
Приблизившись к ней, Стив уперся рукой в дверь, чтобы помешать ей ее открыть.
— Это не ваш дом, Девин.
Она промолчала.
— Вы умная женщина. Вы должны понимать, что он делает. Должны понимать, что вам будет больно.
— Это не ваше дело.
— Я пытался облегчить для вас ситуацию. Предложил вам свою помощь, заплатил адвокатам.
— Лукас спал в комнате для гостей, Стив. — Она не знала, почему перед ним оправдывается. Она больше не собирается пользоваться его помощью.
Он покачал головой:
— Это сработало бы, Девин.
Ей хотелось спросить, что он имеет в виду, но она промолчала. Чем раньше закончится этот разговор, тем лучше.
— Может, это и не мой дом, — набравшись смелости, она посмотрела ему прямо в глаза, — но сейчас это моя комната, и я прошу вас ее покинуть.
Он пристально уставился на нее. От его ледяного взгляда по ее спине пробежала дрожь. Через какое-то время он сделал шаг назад. Девин отошла в сторону и он, открыв дверь, удалился, не сказав больше ни слова.
Быстро закрыв за ним дверь, она прислонилась к ней спиной и несколько минут простояла в таком положении, думая, что ей делать дальше.
Услышав шум автомобиля, она подошла к окну и обнаружила, что Стив уезжает. Когда его «порше» скрылся из виду, она облегченно вздохнула, сменила футболку на белую блузку без рукавов и спустилась вниз.
Лукас сидел на веранде, примыкающей к гостиной, и пил кофе. На столике перед ним стояли тарелки с фруктами и круассанами и кофейник.
— Амелия спит? — спросил он, когда Девин села напротив.
Она кивнула, не зная, следует ли ей рассказать ему о странном визите Стива. Теперь она не доверяет обоим. К тому же что нового она может ему сказать? Лукас и так знает, что Стив пытается настроить ее против него.
— Я подумал, что у няни номер три есть потенциал, — сказал Лукас, поднимая кофейник, чтобы предложить ей горячий напиток.
Девин пододвинула к нему свою чашку:
— Это та, что с косой?
— Нет, та, что в униформе.
— Никакой униформы, — возразила Девин, добавляя в кофе сахар. — Она мне не нравится.
Лукас протянул ей тарелку с круассанами, и она взяла один.
— Ты собираешься ввести дресс-код?
— Нет. Униформа была бы дресс-кодом. Я не хочу, чтобы Амелия чувствовала себя как в казенном учреждении.
— Униформа является дресс-кодом только в том случае, если ее ношение обязательно. Запрещая униформу, ты фактически вводишь дресс-код.
— Какой ты бестолковый! Няня может носить все, что хочет.
— Кроме униформы?
Девин откусила кусочек круассана и прожевала.
