Предложение Чарли меня ошарашило: что оно могло означать?
– Я постелю тебе в кабинете, – успокоил он, – Тебе будет удобно. Больных я там не принимаю.
Я подумала, что, наверное, он тоже устал от одиночества, и, поколебавшись, согласилась. Сама не знаю почему. Под шум заурчавшей посудомоечной машины помогла убрать со стола. На нем оставались лишь два безумно дорогих бокала, но класть их в машину было рискованно, а кроме того, в них еще оставалось вино. Тяжело поднявшись, Чарли пошел стелить мне постель.
Его кабинет был стилизован под корабельную рубку: большой морской штурвал, карты, развешанные по стенам, барометры, хронометры, даже подзорная труба начала девятнадцатого века. Интересно, какому морскому волку все это раньше принадлежало? Капитану торгового судна, контрабандисту, корсару? А может, ею пользовался какой-нибудь адмирал: уж слишком она вычурно отделана. Не хватало только трубки – Чарли курил сигары – и толстого, а-ля Хемингуэй, свитера.
– Никогда не знала, что ты так увлекаешься морем, – сказала я, посмотрев через проем огромного, во всю стену, окна на океанский простор за ним.
Чарли рассмеялся.
– Это идея Селесты. Она в детстве ходила с отцом в море на его рыбачьем баркасе. Даже мечтала стать капитаншей…
Я никак не могла заснуть. Наверное, потому, что место было новым. В дальней океанской глади за окном робко мерцали огни: скорей всего – фонари рыбачьих лодок.
Внезапно скрипнула дверь, и появился Чарли. Он был одет в халат.
– Ты не спишь? – спросил он. – Мне тоже не спится… Возраст, наверное…
Я ничего не ответила, и он присел на край тахты. Мы молчали. Минут через десять он прилег.
– Чарли, – сказала я ему, – ты можешь спать здесь, но с одним условием: никакого секса у нас не будет…
Мы уснули, прижимаясь друг к другу спинами.
РУДИ
– Вам назначено? – встала на моем пути секретарша.
В ее глазах мерцала непреклонность судьи, провозглашающего суровый приговор.
– Мадам, – прошипел я ей в лицо, – я – наемный киллер и не советую вам со мной связываться.
Она отшатнулась. Я решительно открыл дверь и шагнул внутрь, закрывая ее за собой. Но голос ее все равно был слышен.
– Столько хамов понаехало из-за границы. Откуда они все берутся? Бедная Швейцария!
Вальяжная физиономия мэтра Пачелли выразила величайшее изумление:
– Насколько мне помнится, мы с вами не договаривались…
Он даже надел очки, чтобы лучше видеть, и разглядывал меня с неподдельным интересом.
– Вы правы, но ждать у меня времени нет…
– Как вам удалось? – излучали изумление его глаза.
– Вы имеете в виду такое препятствие, как ваша секретарша?
Он ухмыльнулся и кивнул.
– Я представился ей как наемный киллер.
В зрачках мэтра Пачелли засветились озорные огоньки. Он откинулся в кресле и весело прыснул:
– Ну, вы – смельчак! За все годы, что мадам Сенье работает в моем офисе, никто еще не заходил ко мне в кабинет прежде, чем она ему разрешила.
Я пожал плечами.
– Всегда бывает первый раз, – ответил я пошлостью, чтобы показать, что мне палец в рот не клади, – даже у девушки…
Прищурившись, он продолжал прощупывать меня своим взглядом. Но я сделал вид, что мне это совершенно безразлично, и с ходу пошел в атаку:
– Надеюсь, вы уже решили, каким будет ваш гонорар, месье Пачелли? К сожалению, как я уже вам говорил, времени у меня в обрез…
Лицо пройдохи оставалось бесстрастным, как при игре в покер.
– Судя по вашим документам, мистер Грин, – проскрипел он голосом диккенсовского судейского крючка, – вам придется запастись бесконечным терпением.
О гонораре он не сказал ни слова. Явно набивал себе, сукин сын, цену.
– Это почему же, мэтр Пачелли?
– Должен вас огорчить, – вздохнул он притворно, – но в суде они вызовут очень большие сомнения.
– Вы полагаете, мои документы – фальшивые? – сделал я вид, что оскорблен в лучших чувствах.
– Нет, но… Из вашего метрического свидетельства, например, следует, что вам – шестьдесят три.
– Ну и что? – разозлился я.
