– Каспер Стиглиц? Для чего? – спросила Паулина, фыркнув на абсурдность такого предложения.
– И посмотреть фильм, – добавил Жюль.
– О, Боже, мы не знакомы со всеми этими людьми, – сказала Паулина. По ее мнению, здесь нечего больше было обсуждать.
Жюль повернулся к Киппи и пожал плечами, как бы показывая, что он старался, но все напрасно.
Киппи, взглянув на Жюля, начал перебирать струны гитары.
– Мое последнее сочинение, – сказал он, – нечто вроде легкой песенки. – Он начал петь низким приглушенным голосом:
Жюль, редко чему удивлявшийся в жизни, был ошеломлен.
– Что бы это ни было, дорогой, это мило, но в данный момент мне не до музыки. У меня так болит голова.
– Извини, мам, – сказал Киппи, откладывая гитару. – Арни Цвиллман тоже будет на обеде.
– Кто, скажи на милость, этот Арни Цвиллман? – спросила Паулина.
Она произнесла имя с такой интонацией, что не оставалось сомнения в ее отношении к этому человеку.
– Тебе он понравится, мам. Арни Цвиллман из старой воровской семьи. Старые ворованные деньги. Занесен в официальный список мафии. Не похож на твоих новых знакомых. Ты полюбишь его.
Паулина засмеялась.
– Жюль, тебе не кажется, что сын подсмеивается надо мной? – спросила она.
Жюль не ответил.
– Откуда тебе знакома эта личность? – спросила она Киппи.
Киппи рассмеялся. Он очень любил мать. Он гордился ее красотой. Во всех школах, что он посещал, ученики наперебой оказывали ему внимание, чтобы он только познакомил их с матерью, но со своей стороны она никогда не стремилась очаровать их. Он всегда был внимателен к ней в ее дни рождения и на Рождество. Но ему не нравилась ее светская жизнь, и он терпеть не мог Жюля Мендельсона. Он никогда с ней не откровенничал, хотя знал, что она не выдаст его секреты.
– Мне бы хотелось, чтобы мой сын проводил больше времени в компании людей, с которыми он вырос, вместо того, чтобы общаться с такими подозрительными типами, – сказала она. – Я просто не понимаю, где ты с ними знакомишься, Киппи.
– Послушай, Паулина, – неожиданно вмешался Жюль, поднимаясь с кресла. – Думаю, нам лучше пойти к Касперу Стиглицу. Только в этот раз.
– Представить не могла, что услышу подобное от тебя, Жюль. Я думала, что ты не переносишь всех этих киношников, – сказала Паулина, – «Они только и знают, что говорить о кино». Не это ли ты всегда о них говоришь?
– Я думаю, что нам лучше пойти, – мягко повторил Жюль, глядя на Паулину взглядом, означавшим, что она должна подчиниться его желаниям.
– Поступай, как знаешь, Жюль, – сказала Паулина. – Ты иди, а у меня нет ни малейшего желания. Я не знаю этого человека и не понимаю, почему я должна идти к нему на обед.
Жюль снова посмотрел на Киппи и неопределенно махнул рукой, как бы показывая, что он уговорит Паулину пойти, когда придет время.
Ванда заканчивала делать ежедневный массаж Арни Цвиллману, когда Киппи пришел навестить его. В ожидании, когда Ванда закончит, Киппи устроился в другой комнате и читал журнал.
– Хочешь принять массаж? – спросил Арни, выходя из массажной и завязывая махровый халат.
– Нет, спасибо, – сказал Киппи.
– Она приведет тебя в чувство, если тебе не по себе, – сказал Арни.
– Нет, спасибо, – повторил Киппи.
– До завтра, Ванда, – сказал Арни. Он подошел к бару и налил себе стакан апельсинового сока. – Тебе тоже не мешает это выпить.
Киппи кивнул.
– Что сказал отчим? – спросил Арни Цвиллман.
– Он пойдет, – ответил Киппи.
– Молодец, Киппи. А что мать?
– Мама колеблется.
– Колеблется, вот как?
– «Мы не знаем этих людей», – так она сказала.
– Очень надменная.
– Такова моя мать.
– Ты рассказал мамочке… Киппи протестующе поднял руку.
– Я не могу приказывать матери, куда идти. Только отчим может. Он приведет ее туда.
