Ну что ж, если это и впрямь тот самый человек, то он, похоже, передумал как насчет самой компании Шаретти, так и насчет ее служащих. Юлиус, Юлиус… почему ты не осмеливаешься поднять глаза?!
Отец Годскалк невольно вызвал на себя огонь вражеской артиллерии.
? Как ты смеешь затыкать рот служителю Божьему? ? вопрошал монах. ? Ты, сын Церкви! Я готов обличать твои грехи, как обличаю все прегрешения. Ты сошелся с ворами и любодеями, вас всех ждут адские муки! ? Он повернулся к главе банка Медичи, брызгая слюной. ? Вышвырните их из дома! Этот человек несет с собой скверну! ? И он вновь указал на Юлиуса.
Все, кроме Козимо, поднялись на ноги, но никто так и не шевельнулся. Все смотрели на старика в кресле. Медичи ровным голосом обратился к монаху:
? Нашего гостя зовут Юлиус. Он стряпчий из Болоньи, на службе у компании Шаретти. Вы желаете в чем-то обвинить этого человека?
? Я знаю, кто он такой, ? заявил монах. ? Выросший в монастыре бастард семинариста и незамужней девицы. Церковь дала ему образование. Коллегия стряпчих научила, как делать деньги. Может, на свете и существуют честные нотариусы… я таких никогда не встречал. По крайней мере, к нему это не относится. Он похитил доверенные ему сбережения и спустил их на азартные игры. Церковные деньги, потраченные на грех и разврат… Затем, когда все открылось, он обратился к нашему благословенному патрону, Бессариону Никейскому, который возместил потери из своего кармана. Этого негодяя с позором выгнали из города. Я думал, он обретается где-нибудь в трущобах в Женеве, но теперь вижу его здесь, у ног вашей милости!
Юлиус побагровел. Он уже было открыл рот для ответа, но Козимо де Медичи прервал его:
? Молчите, мастер Юлиус. Сперва я должен обратиться с вопросом к вашим спутникам. Известно ли вам об этом, мессер Тобиас? Отец Годскалк? Торговец Никколо? Что знают об этом владельцы компании Шаретти?
Но Юлиус все же успел первым:
? Они ничего не знают.
Мессер Козимо был готов допустить, что это правда. Разумеется, отец Годскалк, который не так давно принадлежал к этой компании, не стал возражать.
Тоби молча стоял, уставившись в пол. И тут Николас, сделав несколько шагов вперед, встал с Юлиусом бок о бок. Он почесал переносицу.
? Ну, если честно, мы знали. То есть знала обо всем демуазель де Шаретти. Остальным было вроде как не положено, но… ? Он с виноватым видом покосился на Юлиуса, ? все в красильне видели, что мастер Юлиус не сможет купить себе ни новую тунику, ни штаны, пока не выплатит все долги Вдове, ? так они тогда называли хозяйку… Потом она мне все рассказала. Половину жалованья он отсылал в Рим, кардиналу Бессариону. Так что, каковы бы ни были его грехи, ? а об этом я точно не знаю, ? Юлиус искупил их сполна. Компания Шаретти была в курсе дела, и все равно продолжала пользоваться его услугами. Что касается наших учетных книг, то я лично проверял их все до единой, и там даже самый строгий судья не нашел бы, к чему придраться, иначе меня бы здесь не было, и его тоже.
Фра Людовико едва дождался окончания этой речи.
? Он сам признался в содеянном! У нас нет доказательств, что он вернул деньги: ведь кардинал Никейский сейчас в Германии. Да это и неважно… Все равно, перед нами заклейменный вор! И такого человека, мессер Козимо, вы желаете сделать своим посланником?
? Пусть он сам скажет за себя, ? предложил старик.
Надо отдать ему должное, Юлиус всегда встречал удары судьбы, гордо выпрямив плечи. Так бывало в Брюгге, когда вскрывались очередные безумные похождения Николаса и Феликса, сына Марианы. Покойного сына Марианы… Но никогда прежде стряпчему не приходилось признавать подобных вещей.
? Мое рождение было именно таким, как об этом сказал монах. Я лишился родителей очень давно. Отец оставил немного денег, чтобы оплатить мое обучение, но никто не обязывал меня остаться в лоне Церкви. Думаю, если бы я родился от обычного брака, то стал бы солдатом. Впрочем, это неважно.
? Продолжай, ? велел Козимо.
? В Болонье мы все вели разгульную жизнь. Азартные игры и все такое прочее… Конечно, когда сдашь экзамен, все меняется. В ту пору кардинал Бессарион был папским легатом в Болонье. Он правил городом. Я служил в его канцелярии. Он мне сказал, что самый быстрый путь к успеху ? это стать секретарем кардинала. Именно так возвысился наш нынешний папа.
? Так ты и папу римского призовешь в свидетели? ? возмутился минорит. ? Как вы можете слушать эти бредни?
? Мы будем слушать, ибо желаем проявить справедливость, ? возразил мессер Козимо. ? Продолжай.
? Разумеется, я был глуп, ? сказал Юлиус. ? Он был добр ко мне. Он сказал, что считает меня самым умным из всех секретарей, но для Рима мне пока недостает опыта. Кардинала очень любили в Болонье. Он мог бы остаться там до конца жизни. Он обещал, что через полгода я стану его старшим секретарем и получу соответствующее жалованье. До сих пор я жил неплохо, но старался экономить. Теперь же решил, что могу, наконец, позволить себе расслабиться, получить все упущенные до сих пор удовольствия. Я переехал в более роскошный дом, купил одежду, нанял слуг… Я пил хорошее вино, закатывал пирушки для друзей. Когда мне предложили сыграть в кости с людьми, которыми я искренне восхищался, я не ответил отказом. А когда наличность вся вышла, я занял немного из собранной десятины, потому что был уверен, что все возмещу из первого же жалованья. ? Он замолк.
? А дальше? ? подбодрил его Козимо.
? А дальше умер папа, ? просто ответил Юлиус. ? И мессер Бессарион устремился в Рим, чтобы принять участие в выборах. Если бы его сделали Верховным Пастырем, полагаю, я навсегда избавился бы от своих трудностей. Но они избрали Каликста из рода Борджиа. И новый папа послал в Болонью своего племянника на место Бессариона. ? Юлиус невесело усмехнулся. ? Я не знал его, а он не знал меня. Он привез собственных секретарей. Тут начали поступать счета, и я оказался разорен. Брат Людовико знает это, потому что его семья родом из Болоньи, и они с францисканцами в те дни частенько видели папу. Константинополь пал за два года до этого. ? Он помолчал. ? Разумеется, я знал об этом посольстве. Мне следовало сообразить, что там окажется этот человек.
? И тогда, возможно, ты бы покаялся перед своими хозяевами? ? предположил Козимо де Медичи. ? Ты и вправду вернул деньги, как утверждает мессер Николо?
? Со временем, ? кивнул Юлиус. ? Изначально за меня расплатился кардинал. Я вернул ему долг, как только это стало возможным.
? А кто, кроме кардинала, может это подтвердить? Ты же слышал, что он сейчас в Германии.
? Мариана де Шаретти, супруга Николаса, ? сказал Юлиус. ? Вы слышали, что он сказал. Она полностью доверяла мне во всех делах.
? Но она в Брюгге. У кого еще ты служил?
? У одного человека в Женеве, ? ответил стряпчий, старательно отворачиваясь от Николаса. ? Но в ту пору я только начал отдавать долг. К тому же этот человек мертв.
? Фра Людовико, ? обратился старик к монаху.
Тот уставился на Медичи сверкающими от ненависти глазами.
? Разве мне нужно что-то говорить? Этот человек бесчестен. Компания не достойна доверия. Возможно, они все воры… Найдите других людей для Трапезунда. Не действуйте через посредников в Божьих интересах. Там, где Церковь слаба, нечестивцам никогда не одолеть язычников.
? А как насчет персидского посланника? ? неожиданно прокашлявшись, подал голос отец Годскалк. ? Насколько я понял, он принадлежит к мусульманской вере.
? И что с того? ? отрезал монах. Тонзура его отливала багрянцем. ? Я всю свою жизнь провел среди язычников. Думаете, я не могу отличить невинного безбожника от человека, рожденного во Христе, но презревшего Его? Князь Узум-Хасан еще не нашел путь к Богу, но у него жена христианка, и мать, воспитанная в истинной вере. Исповедник ежедневно пытается наставить его. Посланник князя ? живое доказательство того, что Узум-Хасан идет прямой дорогой к Богу. А теперь взгляните на этого Юлиуса, гладко выбритого, в богатой одежде и с любезными манерами. Он был воспитан Церковью и предал ее ради греховных плотских наслаждений. Кто из них преступнее?
