Катерина? Над этим он пытался размышлять, преодолевая боль и тошноту, всю дорогу до пункта назначения, однако он так и не понял, куда их привезли, потому что его опять ударили, и Николас потерял сознание.
? Ударь его, он притворяется, ? заявил Саймон. Так значит, это незнакомое наречие было шотландским… Николас открыл глаза.
Саймон де Сент-Пол Килмиррен был все так же хорош собой, как год назад, в Брюгге. Окидывая взглядом этот образчик мужской красоты, Николас, лежавший на полу, решил, что если не обращать внимания на боль, терзавшую его в паху, в области живота, на заплывший глаз и рассеченную губу, то вполне можно было заметить объективно: лорд Саймон ничуть не изменился с возрастом, и пожалуй, также и не поумнел. Локоны под бархатным беретом были цвета старого золота, синие глаза блестели, губы кривились в чувственной улыбке. Дублет был затейливого кроя, бархатный на атласной подкладке, и он явно воспринял новую венецианскую моду носить полосатые чулки. Ноги шотландца казались изваянными лучшим скульптором. Впрочем, возможно, так оно и было, а настоящие конечности он прятал внутри муляжа… Тогда ему, должно быть, непросто садиться на лошадь!
Прежде Николас никогда не находил в себе силы подшучивать над Саймоном. Он торопливо разделил двенадцать на три и пришел к выводу, что удар по голове ему не слишком повредил. Он находился в просторной длинной комнате с окнами, закрытыми ставнями и единственной дверью, у которой стояло двое вооруженных людей. У окна возвышалось кресло с резной спинкой, и письменный стол.
Саймон, который, похоже, недавно вошел в комнату, стоял посередине и наблюдал за Николасом. Первой мыслью фламандца было: неужели сейчас ночь? Тогда по вине этого безумца Мариана будет тревожиться… По поводу председателя Коллегии, который также ждал гостя, Николас решил не волноваться.
А затем он заметил, что несмотря на горящую лампу, сквозь ставни пробивается дневной свет. Кроме того, одежда его еще до конца не просохла, а значит, он находится здесь не так уж долго. Заслышав какое- то сопение за спиной, он вывернул шею. Катерина де Шаретти сидела, опираясь спиной о стену, в своем промокшем черном платье, и сердито взирала на отчима.
? Я думала, ты можешь все на свете.
? Победить восемь человек я не могу.
? Семь, ? поправила она. ? Сядь и скажи ему. Пусть он меня отпустит, иначе Грегорио с матерью немедленно пойдут к дожу. Пагано не должен ему ни гроша.
Николас сел. Он чувствовал себя омерзительно. Вся эта история от начала до конца была так ужасна, что стоило лишь подумать об этом, как ему хотелось разразиться идиотским хохотом. Человек, стоявший перед ним, снабдил Пагано Дориа кораблем и грузом и отправил на восток, дабы противодействовать компании Шаретти и по возможности, разорить ее. Пагано, во всем любивший оригинальность, начал с того, что женился на одной из наследниц. Но поскольку он не разорил Николаса и не убил его, и ? как верх бездарности ? ухитрился лишиться жизни, то Саймону ничего не осталось, кроме как пожать руку победителю. Вместо этого он предпочел похитить Николаса с Катериной.
Все это было настолько безумно, что могло даже показаться смешным, если только не знать об истинных взаимоотношениях между бывшим подмастерьем и милордом Саймоном. Тогда все становилось вовсе не таким забавным, и действовать надлежало с крайней осторожностью.
? Мы здесь, ? сказал ему Николас. ? О чем же ты так сильно хотел с нами поговорить?
Наступила крохотная заминка… Возможно, из-за того, что его речь показалась шотландцу непривычно длинной. В прошлом Николас вообще никогда не обращался к нему напрямую.
? Я вижу, ты кое-чему научился, ? заметил Саймон, наконец. ? Я хотел поговорить с вами обоими наедине.
Ростом он был выше шотландца. Николас поднялся на ноги, но затем передумал и присел на скамью рядом с Катериной. Руки по-прежнему оставались связанными, и двигаться было тяжело.
? Поговорить наедине мы могли и без этого. О чем же?
? О торговле. ? Саймон уселся на стул у стола, и в отблесках лампы золотистые волосы засияли еще ярче.
? Я занимаюсь торговлей целый год, ? ответил ему Николас. ? И отвечаю только перед своей нанимательницей, а не перед тобой. Так на что ты жалуешься? Скажи, прежде чем подам жалобу я сам.
? Он насчет Трапезунда, ? пояснила Катерина.
Саймон окинул взглядом своих гостей.
? Она ведь тоже имеет право знать, верно? Вот почему она здесь. Ты передавал послания туркам. Ты продал им мое оружие и убил моего человека. Ты украл серебро Дориа ? мое серебро! ? похитил мой парусник и перевозил на нем свой товар. Думаешь, я ничего не знал? Я говорил с людьми, которые знакомы с модонским бальи. Кроме того, с твоей галеры сошли генуэзцы, которые также порадовали меня новостями. Управляющий Дориа попал в рабство, а его жена и сын были убиты. Ты знал об этом?
? Параскевас! ? воскликнула Катерина.
? Он двурушничал, ? промолвил Николас. ? И тебе все рассказали неправильно. Я не предавал туркам Трапезунд. Я не продавал туркам оружие. И я не убивал Пагано Дориа.
? Тогда кто это сделал? ? удивился Саймон. ? Катерина верит всему, что ты ей рассказал. Но разве турки стали бы убивать его, если предателем был он, а не ты.
? Если спросишь моего лекаря, он обо всем тебе расскажет.
? Не сомневаюсь. Но ведь ты убрал из города всех наемников прежде, чем турки вошли туда! Или это тоже ложь?
? У нас было дозволение императора. Он сдался. А оружие, кстати, попало в гарнизон Керасуса, ? заявил Николас. ? Признаю, я схитрил, отправив генуэзский товар в обход Трапезунда. Мы с Дориа соперничали в торговле, но это был твой замысел, а не мой. Мы действовали в рамках закона.
? А серебро?
На сей раз Николас не торопился с ответом.
? Он рассыпал его во время боя, ? объяснил он наконец. ? И кое-что попало мне в руки. Я счел его своим. Ведь Дориа потерял свое богатство, когда пытался меня убить.
? Это ложь! ? отрезала Катерина, глядя на Николаса своими ярко-синими глазами.
? Неважно, ? фламандец пожал плечами. ? Таким уж он был… Но Юлиус подтвердит, это правда.
? Ложь! Он был ранен.
? Его ранили курды. Кроме того, он поджег мой корабль в Модоне, Катерина, и убил двух человек.
? Он заставил тебя подергаться, ? мстительно сказал девочка и заплакала.
? Верно, ? подтвердил Николас, оборачиваясь к Саймону. ? Не знаю, чего ты еще хочешь. Ты задал вопросы, и я дал ответы. Больше я ничего сделать не могу. Если мне не веришь ? спроси у других. У моих спутников, к примеру. Никто из них не станет лгать ради моего спасения. Они никогда не последовали бы за мной, если бы я и впрямь совершил все, в чем ты меня обвиняешь.
? Так ты до сих пор не понял, чего я хочу? Компенсации! ? рявкнул Саймон. ? И, кстати сказать, если уж говорить об убийцах… Твой стряпчий Грегорио оказался жалким недоумком. Мне пришлось его проучить.
Николас поднялся с места, преодолевая боль.
? Я получил известия от Грегорио. Он явился с жалобой на Дориа, а ты напал на него. Даже твой отец встал на сторону моего поверенного.
? Толстяк Джордан! ? фыркнул Саймон. ? Ты слышал, что он вернул себе все владения во Франции? Что ж, может хоть теперь он перестанет вмешиваться в мои дела. К тому же все это теперь не имеет значения, ведь Дориа мертв, а ты жив, так что ты больше никого не можешь обвинить в попытке убийства. Зато малышка Катерина теперь свободна… Вот только эта хорошенькая вдовушка по уши в долгах. Она должна вернуть мне деньги за парусник, серебро, которое потерял ее муж и ожидаемую прибыль от путешествия. К примеру, за оружие и доспехи. Что ты сказал, с ними случилось?
