разговаривает с ней, улыбается — что он и есть Торн. — Которому следуют твои подданные, — застенчиво докончила фразу она, на миг снова не в силах поднять глаза на возлюбленного. — Я знаю, как четко и ясно исполняются твои законы.
— Мы терпеть не можем неряшества, — честно заметил Ангзвар. — Грязнуль надо наказывать.
— Возможно. Но не поркой же, — возразила Ашалинда. — Вот в чем мы с тобой не сходимся. — Она снова немного поколебалась, а затем продолжила, хотя и сама не слишком понимала, что именно хочет сказать: — Мы вообще различаемся очень во многом. Чем больше я тебя узнаю, тем страннее мне все произошедшее. — С губ ее слетел легкий вздох. — Но эта странность так будоражит мне кровь…
— Границы созданы для того, чтобы их пересекать, — ответил Ангавар и, нагнувшись к возлюбленной, достал флакончик из эмалированного стекла, зеленый, как пламя над раскаленной медной проволокой.
Роспись на флакончике, листья и птицы, выписанные с необыкновенной красотой и свежестью, напомнила Ашалинде колечко в виде листа.
— Знаешь, что это такое?
Прядь длинных черных волос, соскользнув с плеча Ангавара, задела щеку девушки, и Ашалинда на мгновение лишилась дара речи. Черный дрозд на вершине дерева просвистел три звонкие ноты. Кашлянув, чтобы прочистить сжавшееся горло, девушка с трудом обрела потерянное хладнокровие.
— Сама я прежде ничего такого не видела, но, думается, слыхала о чем-то подобном — в одной сказке.
Ангавар отвернул крышечку, под которой оказалась светло-зеленая мазь оттенка молодой травы. Он обмакнул туда кончик пальца, а потом по очереди коснулся век нареченной.
— Силы небесные! — потрясенно воскликнула она. — Уж не то ли самое это снадобье, которым ненароком воспользовалась добрая женщина в сказке об Эйлин? О знахарке, что принимала роды у Эйлин после того, как та вышла за Светлого?
— Именно.
— И теперь я смогу видеть твоих сородичей, даже когда они скрыты от глаз всех прочих смертных?
— Да. Люди не могут увидеть Светлого, если тот сам не пожелает явиться им на глаза. Однако теперь ты будешь видеть моих подданных, хотят они того или нет. А также сможешь мгновенно распознавать все колдовские наваждения.
— Полезное свойство! Но… но вокруг ничего не изменилось, — неуверенно добавила девушка.
— Просто сейчас здесь нет никаких иллюзий.
Ашалинда радостно рассмеялась.
— Вот здорово! Какой ты щедрый!
— Проси большего. Мне приятно радовать тебя.
— Ладно, попрошу. Мне пришла в голову одна мысль. Ах, как это я раньше не подумала? Ведь я давно уже мечтаю освободить слуг Итч Уизге, загубивших свои юные жизни из легкомысленного дурачества.
— Солнце еще не успеет зайти в третий раз, как их найдут.
Она снова рассмеялась от изумления и восторга. До чего же все просто!
— Даже не верится, что все это на самом деле.
Медленная улыбка Ангавара была прекрасна, как луч солнца.
— Так поверь.
Никогда еще двор Каэрмелора не видывал собрания столь пестрого и необыкновенного.
Светлые танцевали и бродили среди людей, ослепляя их блеском и красотой. Их песни и стихи дарили неописуемое наслаждение, хотя иной раз, когда стихала последняя нота, сердца слушателей едва не разрывались от невыносимой радости или бескрайней печали. Кроме того, во дворец приехали простые крестьяне из Апплтон-Торна, слуги из Башни Исс и Таны, бурливая семья из Долины Роз, полоумный эрт со своими зазнайками племянницей и племянником, лавочник с Веревочной улицы Жильварис Тарва, дети с перепонками между пальцев и волосами цвета олова — всех их принимали и чествовали наравне с придворными: те сперва ужасались, потом посмеивались, а потом пришли в полный восторг. Отточенные и изысканные придворные манеры казались пришельцам напыщенными и абсолютно никчемными, а потому как-то быстро сами собой сошли на нет. Дамы и кавалеры каэрмелорского дворца были зачарованы: в жизни еще они так не развлекались. Шут Гоблет крепко-накрепко задружился с Сяанадом, и дружба эта оказалась опасной для чувства собственного достоинства окружающих. Парочка шутников устраивала все новые и новые выходки, но большинство во дворце научились относиться к проказам добродушно, а то и самим принимать участие.
Видели при дворе и иных существ, преимущественно по ночам. Это мог быть уриск, или маленький, безобидный с виду водяной конек, или темноволосый юноша в одежде из мхов и трав, по пятам за которым трусила крохотная свинка. Порой, когда Ангавар гулял вместе со своей нареченной вдоль прудов Осеннего сада, на поверхности которых покачивались желтые листья, туда опускалась грациозная лебединая дева. Тонкая фигурка ее отражалась на глади вод пламенеющей розой. Скоро придворные и вообще смертные начали избегать Осеннего сада — все решили, что там обитает слишком много нежити. Ходили слухи, будто бы пруды его соединяются с морем подземными пещерами, через которые туда приплывают русалки, бенварри, тюлений народ, а иной раз и морские морганы, мерроу,
Среди рыжеватых живых изгородей Осеннего сада носились Том-Уксус и прочие мелкие домовые. Высоко в золотистых ветвях деревьев сновали маленькие фигурки. Смеясь и весело болтая на воздушном языке Казатдаура, они проворно натягивали канаты и лестницы, покуда весь сад не оказался опутан их веревочной паутиной. Меж верхушек деревьев в хрустально-прозрачном воздухе порхали легкие койлдуины, окруженные ореолами нежного сияния. Неявная нежить тоже так и норовила поселиться где-нибудь во дворце, ибо любила Светлых не меньше, чем нежить явная — однако на город были наложены чары, не позволявшая злобным духам причинять вред обитателям Каэрмелора.
Как-то вечером туда приковылял даже Финодири, одетый в свое новое платье.
Что же до Эдварда, ныне некоронованного Короля-Императора, он казался одновременно и веселым, и печальным. Придворные понимающе перешептывались — и в самом деле, перспектива столь раннего вступления на престол должна была одновременно и завораживать юношу, и страшить.
— Я, право же, очень бы хотел, — сказал Эдвард Ашалинде, — чтобы вы с Ангаваром отправились искать Геата Поэг на Дейнанн в Аркдуре. Сейчас же, не дожидаясь коронации. Правда, придется плыть морем — в тех северных краях не найдется ни одной Причальной Мачты. Но все мои морские корабли в вашем распоряжении.
— Если мы войдем в Светлое королевство, могут пройти многие годы, прежде чем мы вернемся в Эрис, — напомнила ему Ашалинда. — Кроме того, клятва Ангавара вашему отцу еще не выполнена до конца.
— Тогда не проходите через Ворота, но хотя бы отметьте их и выставьте стражу.
— Вам, кажется, очень не терпится найти их.
— Нет. Но я прекрасно знаю, какая тоска снедает Ангавара и прочих Светлых. Возможно, точно установив, где находятся Ворота, они хоть немного успокоятся.
— Вы очень великодушны.
Однако когда она передала предложение Ангавару, тот помрачнел и задумался.
— Это Эвард предложил?
— Да, и я рада, что выяснила, что его так удручает, ибо последнее время он ходил грустный, как на похоронах.
— Сдается мне, не беды Светлых так удручают его.
— Что же тогда? Близящаяся коронация?
Ангавар не ответил.
