— Лишь благосклонность к тебе Фитиаха причиной тому, что я вообще берусь оправдывать пред тобой, дева-
— Тогда вы столь же увертливые словоблуды, как законники Эриса! — вскричала Кейтри. — Они точно так же умеют извратить и переврать самую суть договора!
— У тебя слишком длинный язычок, милая, — с холодной улыбкой предупредил бард. — Смотри, как бы он не отрос так сильно, что ты не сможешь ходить. Легионы Эриса несравненно превосходили варваров числом, — продолжал он, перебрасывая шар с руки на руку и вращая его на пальце. — Что неудивительно. Они вступили во владения Вечной Ночи. Но пред Равниной их авангард вынужден был остановиться. Здесь они как нельзя более уязвимы перед нападением сверху — с плато, а также из тайных лесов по обоим бокам и из подземелий. Имей в виду, битва была спланирована заранее. Стратегия Фитиаха очевидна. Бросив вызов Аннат Готалламору, войска Империи обнаружат, что находятся в полной власти Ворона. Как легко, одним мановением руки, Фитиах сможет разгромить их!
Бард небрежно подкинул шар и не стал ловить его. Самоцвет с сухим треском разбился на мириады острых сверкающих осколков. Кейтри вскрикнула.
— Но у людей Эриса есть защитник, — дрожащим голосом возразила Ашалинда.
— Ты и в самом деле веришь, что особа королевской крови использует волшебство против своего родича? Что Ангавар пустит в ход колдовство против своего брата? О да, Верховному королю и наследному принцу довелось однажды обнажить мечи друг против друга пред воротами в час Закрытия — но не более того. — Голос его зазвучал более грубо и резко. — Да если королевские братья схлестнутся в полную силу, обрушат друг на друга всю мощь своего колдовства, то пробудятся и восстанут друг на друга все силы природы, пошатнутся горы, вскипят и выйдут из берегов моря. Небеса потемнеют и обрушат на людские города яростные шторма и ураганы, не щадящие ни единую живую тварь. Нет — владыки Королевства не хотят уничтожать Эрис. Мы любим земли смертных, несмотря на их неотесанных обитателей.
— Неотесанных! — вскричала Кейтри, снова не в силах сдержаться. — Да как вы можете так пренебрежительно относиться к людям? А держать нас здесь против воли — очень отесанно?
— Горло соловушки утратило былую сладость, — произнес чей-то голос.
Из пастельной дымки вынырнула темная фигура. Движения ее были полны грации и энергии. В один миг эта фигура превратилась в высокого и необыкновенно красивого воина в обтягивающей кожаной куртке, какую носят под доспехом. За спиной у него возникли и замерли в ожидании другие темные силуэты. Это, разумеется, был принц Морраган. Снежинки не смеликасаться его волос — а быть может, таяли, едва соприкоснувшись с ними.
Пленницы склонились пред ним в низком реверансе, опустив глаза долу — ибо было в принце что-то такое, отчего глазам было больно смотреть на него. Слова, уже готовые сорваться с уст Ашалинды, замерли, рассыпались в прах. Девушка так и пылала огненным факелом внутри ледяной скорлупы, в которую словно была заключена.
— Лети прочь, — сказал принц.
Одно движение руки — и с того места, где только что стояла Кейтри, сорвалась крохотная птица. Она описала три круга над головой девушки и с пронзительным криком вылетела в далекое туманное окно, исчезла за ним.
Ашалинда в ужасе смотрела на переливающуюся, вьюжную дымку.
— Нет! Это слишком жестоко! Что с ней будет?
Не отвечая, Морраган сорвал капюшон с головы девушки. Снежинки щипали и щекотали уши, ровный белый купол черепа Ашалинды, голую шею. Она неподвижно стояла, пока принц внимательно разглядывал ее. Лицо его оставалось бесстрастно. Потом, по его сигналу, виночерпий выступил вперед и, налив в кубок вина, с поклоном преподнес его принцу.
— Пей!
Морраган собственноручно приложил край кубка к губам Ашалинды. Девушке ничего не оставалось, как глотнуть из него.
Жидкость растеклась по жилам, точно расплавленное золото из тигля. Никогда еще Ашалинда не пила ничего подобного. Вино струилось в токе крови, разветвляясь снова и снова, как пожар, что начинается с корней дерева и в мгновение ока охватывает его до самой верхушки. Девушка поперхнулась, закашлялась, задохнулась — а в следующий миг сила вина уже бушевала в самых кончиках пальцев на руках и ногах, фонтаном била вверх, к голове, к корням волос, взрываясь и изливаясь наружу. В висках бешено грохотала кровь. Ашалинда зажмурилась, покачнулась и упала. Сверкающие молнии подхватили ее, бережно уложили на пол.
Веки ее открылись.
Ашалинда стояла на коленях в беседке, сплетенной из золотых нитей, через которые струился бледно- желтый свет. Золото струилось по плечам, груди, спине девушки, спадая к коленям каскадом волос, еще более густых и пышных, чем прежде. Обеими руками приподнимая и раздвигая тяжелые пряди, Ашалинда выглянула из-под завесы живого золота.
В элегантной белой комнате уже не шел снег.
Во взгляде Моррагана смешались нежность и гнев. Он позвал девушку, окликнул ее по имени.
— Вспомни Геата Поэг на Дейнайнн, — велел он, — или вини в гибели Легионов только саму себя.
Однако Ашалинда, поднимаясь на ноги, вспомнила слова, что некогда сказал ей Тулли:
«Для Дивного нет чести в том, чтобы поднять оружие против смертных».
— Вы не станете пускать в ход свое могущество против смертных, не наделенных даром волшебства и не способных защитить себя, — сказала она, собравшись с духом. — Вы слишком благородны, сэр. Это всего лишь угрозы.
— И вправду, Ихианнан, я сам не стал бы губить смертных, не стали бы и мои рыцари. Однако найдется немало таких, кому в радость проливать кровь смертных, кому по вкусу жестокость. Одно лишь воспоминание — и ты сумеешь обуздать этих врагов рода человеческого.
— Если вы и напустите неявную нежить на людей Эриса, все равно Ангавар сумеет прогнать ее!
Настоящее имя Торна так странно звучало на языке.
— Что, хочешь проверить? — насмешливо осведомился брат Торна.
Перед внутренним взором Ашалинды пронеслись видения ужасающей бойни. Девушка снова не осмеливалась встретиться взглядом с принцем, чьи зоркие серые глаза, казалось, с легкостью читали все ее мысли. Отвернувшись, пленница спрятала лицо за покрывалом вновь отросших волос.
— Нет, — проговорила она через несколько секунд. — Давайте я еще раз попробую отыскать Ворота. Я буду стараться.
В руки ей снова лег холодный и твердый пузырь прозрачного хрусталя. Ашалинда смутно подивилась тому, что совсем не мерзнет, хотя в комнате царит настоящая зима. А затем внимание ее всецело сосредоточилось на жемчужном оке.
Однако поиски прервались, не успев начаться. Изображение Аркдура заволоклось, затуманилось, едва появившись в глубине шара. Девушка подняла взгляд. В комнату ввели гонца, который как раз преклонил колено у ног принца.
То был смертный воин, доблестный капитан дайнаннцев — не кто иной, как сэр Тор из Пятого Батальона. Он был облачен в кожаный панцирь с бронзовыми наклепками. Никакого железа при нем не имелось — как эмиссар он обязан был явиться в твердыню врага без оружия и щита. Лицо его, поросшее каштановой бородкой, было бледнее пепла. Никто не назвал бы его красивым мужчиной, однако Ашалинда глядела на него долгим и любящим взглядом — ведь, если не считать Кейтри, Вивианы и сверхъестественным образом сохранившихся братьев Магрейнов, это был первый смертный, которого она видела с тех пор, как покинула Апплтон-Торн.
— Изложи свои вести, — томно велел Принц-Ворон.
— Ваше высочество, я принес послание от Короля-Императора.
