человечиной. Не жалели никого, кроме женщин, которых бросали в большие силовые клетки — их отсылали в специальные инкубаторы и родильни, где путем искусственного оплодотворения каждая из пленниц должна была родить не менее двадцати младенцев. Мясо детей считалось вкуснейшим деликатесом и стоило очень дорого.
На глазах у старшего бортмеханика разорвали обоих его братьев, а на сестру была накинутая парализующая сеть.
Разбив первому нападающему голову изогнутым разводным ключом, механик Иона Лястер впритык расстрелял другого. Слезы заливали глаза, когда он выпустил из трофейного оружия длинную очередь плазменных сгустков сестре в грудь. Ее не должны были захватить, над нею не будут надругаться, и не станет она маленькой мерзкой фабрикой по изготовлению мяса.
Сейчас он, почти ничего не помня и не понимая, месть закрывала ему мониторы обзора, Лястер бросился на поверхность случайно найденной планеты. Любимая младшая сестра расплылась бесформенной грудой на полу спасательной палубы, и вместе с этим пятном росло огромное чувство непроницаемой черноты в его душе. Родственники покоились сейчас в холодильниках кровожадных нелюдей, а он трусливо убежал, чтобы спастись. Он отомстит так, что целое человечество будет вечно помнить его заслуги, хотя плевать ему на память. Совсем не обученный бою, старший бортмеханик искоренит всю расу кикантов, до последнего подонка. До самого маленького звереныша, у которого только прорезались острые зубки.
Теряя стабилизаторы, мелкая пылающая в атмосфере капсула ударилась о поверхность планеты и, разбрызгивая вокруг целые тучи песка, ушла на два метра в землю.
Перехватывая поудобнее свое захваченное в бою оружие, Иона выбрался из спас-бота, даже не беспокоясь о проверке на наличие в атмосфере вредных веществ. Или даже банального присутствия воздуха.
Когда дверь люка захлопнулась за ним, бортмеханик отметил, что сила притяжения здесь на много выше, чем на его родной Земле. Тут было не менее 4g!
Некоторое время, просто полежав на песке, он тяжело задышал полной грудью. Сердце бешено, но очень медленно и натужно билось под ребрами. Человеку, да еще и привыкшему к периодической невесомости, неимоверно сложно прижиться в условиях, вчетверо превышающих его обычное окружение.
Поднимая руку, словно бы она весила в полтонны, он заметил вдали громадные, не менее пятидесяти метров в высоту и двух десятков шагов вширь, темные ворота.
Одна створка врат поскрипывала — была немного приоткрыта, и за нею можно было разглядеть что- то донельзя голубое, резко контрастирующее с полумраком местного насыщенно коричневого умирающего солнца.
Перевернувшись со спины на живот и с большой трудностью закинув линейную плазменную винтовку за плечо, Иона пополз.
Вперед, туда, где, кажется, ласково звенел водопад. Ведь там так весело плещутся белоснежные искорки. А где вода, там жизнь и облегчение.
Пудовые руки не слушались. Неподъемные ноги отказывались сгибаться, он помогал себе бородой, упираясь в скрипучий песок, загребая лицом и раздирая сморщенное от горя лицо и шею в клочья. Сзади, где покоился горящий бот, в пламени которого исчезали сейчас последние припасы, за ползущим подальше от него человеком тянулся тонкий кровавый след.
Хватаясь за острые камни, отодвигая маленькие в сторону и огибая большие, он полз. Ворота приближались все ближе. Не менее чем через час-два, Иона оказался уже в тени искрящихся первозданной чернотой Врат, заслонивших его от прохладного солнца.
Шум воды приближался. Казалось, нежные капельки влаги гладят его по истощенному лицу. Сжимая зубы, прикусывая до крови язык, чтобы не закричать от боли и давления на позвоночник, Лястер, наконец, оказался на пороге.
Волна спокойствия и легкой благодати преисполнила его натруженное тело. Мириады приятных капелек облили затекшие плечи, давление на грудь уменьшилось ровно в четыре раза. Сердце затрепетало от знакомого чувства, от подошв ботинок и до обгоревших волос его окружила любовь. На глаза наворачивались горькие слезы.
Как на родной Земле, подумал Иона. Как дома! Он потратил несколько мгновений на то, чтобы отбросить ненужное около родительского очага оружие. Как малое дите бортмеханик плескался в падающих струях прохлады, даже не замечая, что под ногами у него нет никакой тверди, а сам он висит в воздухе.
— Ну, здравствуй, творение мое, человек, — сказали ему откуда-то справа.
Даже не замышляя поднять винтовку, Лястер повернулся.
Сбоку стоял, в позе видавшего виды хозяина этой местности, высокий красивый человек с черными без единой проседи волосами. Падающая вода ни малейшим образом не задевала могучий торс, самой последней и мелкой каплей огибая закутанные в домашний парчовый халат плечи. Его карие глаза с интересом рассматривали грязного пришельца, гарь и шлаки с которого успешно смывались водой и улетали вместе с нею вниз.
— Драсьти, — по-деревенски поздоровался Иона. — Рад видеть вас, мил человек! Вы смотритель этой чудесной планеты? Отличные же у вас здесь компенсаторы силы тяжести! Хотелось бы посмотреть, возможно, помогу что-либо отремонтировать или внести полезные новшества. Я механик самых сложных систем первой категории! После меня идут уже только профессора.
Незнакомец долго рассматривал своего невольного гостя. С некоторым насмешливым недоверием, надо сказать. Потом он хлопнул себя по бедрам и животу, после чего громко и всласть расхохотался.
— Компенсаторы силы, ха-ха! Вот умора! — он утер слезы из-под глаз и ресниц, показывая холеные ухоженные руки. — Ремонтировать он тут будет, ха! Механик, бля!
— Я вас немного не понимаю, — отрезал Иона, у которого рука сама потянулась к оружию. Псих, пронеслось в голове.
— Объясню охотно. Давай! — скомандовал незнакомец, небрежно махнув рукой.
Воды расступилась, открывая небольшой уютный кабинет без окон. В центре его стоял деревянный письменный стол с современным голографическим компьютером на нем, ряды набитых доверху книжных шкафов вдоль стен. И два больших кожаных кресла.
У бортмеханика округлились глаза, а рука сама остановилась на половине пути к винтовке. Он явно чувствовал, что это не наваждение, не мираж и уж тем более не симулятор пространства, ведь человеческая и даже технология иных цивилизаций просто не могла дойти до такого уровня.
— Поясню, — бросил человек. — Я, видишь ли, скорее всего Смотритель не этой утлой планетки, а скорее целого мира.
Иона беззвучно хлопнул распахнувшейся от удивления челюстью.
— Бог, — отрекомендовался красавец. — Если тебе не нравится, могу изменить свою внешность, — сказала пышногрудая негритянка, о которой по ночам мечтал Лястер.
— Не надо, — сглотнул слюну механик. — Пусть лучше будет мужчина, ему, то есть вам я скорее поверю.
— А мне верить и не надо, — отметил Бог, обратно превращаясь и, пройдя по толстому ковру, усаживаясь в кресло перед компьютером. — Присядь, — он указал на пустующий предмет мебели. — Или сотворить тебе кровать?
— Сидеть приятнее, — буркнул Иона, со скрипом суставов располагаясь на глубоком сидении.
— Можешь, кстати, включить себе массаж, — отозвался Творец. — Очень благодарен людям за такое полезное изобретение. Сам бы никогда не додумался! Даже вместе с камнем.
Он посмотрел на стушевавшегося от увиденного посетителя.
— Зачем пришел, или за чем-то? О, — Бог спохватился. — Могу предложить тебе выпить!
На небольшим столике возле кресла механика тот же час материализовался плоский кофейный подносик из пластика, до краев забитый всяческими напитками и несколькими видами пирожных на хрустальных тарелочках.
— Это не мое, — заметил Всемогущий. — Это все пожертвования во хвалу мне. — Он довольно улыбнулся. — Приятно, что некоторые еще помнят о своем много чего могущем отце-батюшке.
Лястер отхлебнул леденящего горло лимонада из позолоченного стакана.
