попридержать немного свою ярость?
Затворник успокоился, возвращая контроль над чувствами, бросая клинок в ножны и прислоняясь к стене.
— Иди, — тяжело сказал он, опуская глаза. — Тебе надо приготовиться к выходу из субпространства.
Ошеломленный внезапной вспышкой гнева обычно спокойного последователя Ордена, Клипард почти бегом выскочил в коридор и проделал путь к мостику совсем уже на крейсерской скорости.
— Капитан, — обратился к нему первый помощник, исполнявший заодно и обязанности навигатора. — Сквозь пелену пространства просматривается какой-то корабль. Обязан доложить, что он не выполняет никаких военных действий, или движений. Завис в точке космоса, приблизительно за три парсека от места нашего выхода. Словно ожидает кого-то.
— Нас, видимо, — заинтересованно протянул Антон. — Давай выходим в секторе этого куба, но парсеков, скажем, на десять дальше. И, пожалуйста, где-то за их дюзами.
— Понял, кэп, — заулыбался во весь рот Джумас. — Сделаем идиотам небольшой подарок?
— А как же, — Клипард напряженно всматривался в экран. Кто же мог ждать там, на границе субпространства с обычным космосом? Ведь никому никогда не удавалось еще просчитать траекторию полета корабля, который исчезал из первичной реальности. Полиция, спецслужбы, или инквизиторы? А, может, просто пиратская шхуна затерялась среди звезд и остановилась возле какого-то ледяного астероида, чтобы пополнить запасы пресной воды?
Капитану и самому приходилось иногда так делать. Находясь в межпланетном пространстве, не делая посадок, было очень сложно получить драгоценную жидкость, которую обычно не слишком ценили на поверхности планеты.
— Приготовьтесь к выходу! — предупредила всех Катти, отключая коммутирующее оборудование, которое могло сгореть при материализации звездолета в пространстве.
Все привычно вжались в свои кресла, опоясанные массой предохранительных ремней и пасов.
В это же самое время Стигней, намертво пристегнувшись к своей кровати и даже не беспокоясь, что разговор могут подслушать — при перепаде напряжения и флуктуаций в пространстве, включил суб- коммуникатор.
— Верховный Глава Иона, помилуйте, — взмолился в средство связи усталый монах.
— Слушаю тебя, побратим Затворник, — отозвался спустя некоторое время динамик. — Прости, что сразу не поднял трубку — сегодня у нас пополнение. Приходится давать первые уроки молодежи.
Голос Липкова дрожал от гордости и напряжения после тренировок. Он, безусловно, провел не менее пяти часов в зале-келье для упражнений, гоняя по кругу десяток желторотых юнцов с кислотными кинжалами. Ведь известно, что каждый меч растет вместе со своим побратимом, взрослея и старясь, а, также умирая в тот же миг, когда последний вздох выходит из груди монаха. Поэтому секрет изготовления сего воистину страшного оружия так и не был разгадан. От скончавшегося клинка оставался только горелый след от обычной кислоты. Врагу не достанется орудие возмездия!
— Я не знаю что делать, мой господин, — вздохнул Стигней. — После инициации все пошло не совсем так, как должно было! У него в глазах не загорелся огонь кислоты. Да и слепой мысли я в нем не слышу!
— Еще? — спокойно спросил Иона. — Поверить не могу, что мой лучший оперативник растерялся и совершенно не знает, что делать!
— Мой меч ведет себя достаточно странно. Он перестал со мной разговаривать! — едва не плакал бедный послушник Ордена.
— Это уже совсем другая проблема! — воскликнул Верховный Глава. — Что с мечом?
Затворник скукожился, словно смертельно замерз.
— После того, как я оставил побратима у кровати инициированного, кислотник умолк, совершенно блокируя свои мысли. Он, словно, находится в глубоком сне, возможно, переосмысливает виденное в сознании Клипарда.
— Думаешь, меч может иметь собственное мнение, которое отличается от твоего? — ехидно поинтересовался Липков. — Возможно, он просто анализирует увиденную ситуацию, чтобы пересказать ее тебе в удобном свете.
— Может быть, я надеюсь, — Стигней задумался. — Но перед тем как он поставил ментальный блок, мне показалось, словно он раздвоился…
— А вот это уже бред, — непробиваемо спокойный голос дрогнул. — В мире, да и то не в этом, произошел только один случай, когда оружие раздвоилось! Тебе показалось!
— Нет, господин, раньше я слышал одну мысль, теперь чувствую одновременно две!
— Посмотрим, — процедил сквозь зубы Иона, сдерживая гнев. — Время покажет. Есть еще одна закавыка… Кузнец никак не может выковать побратима для нового монаха. Он постоянно лепечет, мол, настроенный на Антона кислотник уже сотворен и существует. Я был в кузнице и могу уверенно сказать, действительно, атомы не хотят срастаться, из горна вытекает обычный металл, ломающийся даже от самого легкого удара о камень.
Затворник молчал.
— Что произошло после боя с субпространственными уродом? — спросил главный Паладин. — Ты ощущал какое-нибудь ментальное, или божественное вмешательство?
Затворник едва не плакал, посторонний наблюдатель мог бы сравнить его с мокрой заразной дворнягой, которая только что выбралась из лап экологов. Крупные капли пота бежали по его гладко выбритому лицу, он до тошноты боялся. Опасался не только подсознательного врага из Инквизиции, но гнева Верховного инока. А ведь страх был неведом непобедимому воину!
— Да, господин, — едва промолвил Стигней. — После боя со спрутом и процесса инициации, в Клипарде наблюдалась некоторая сила, по могуществу сравнимая с моей. Или, все может быть, даже с вашей.
— Не богохульствуй! — вскричал взбешенный Иона. — Нет такой силы, которая может потягаться со сверхчеловеком!
— Он единым движением брови мог сдвинуть гору, Верховный, — запричитал монах. — Я чувствовал эту силу, она протекала между ним и моим мечем.
— Меч не имеет собственной силы, — парировал Липков, он изо всех сил держался за рукоять своего побратима, дарованного богом, и уповал на того, с кем имел честь когда-то встретиться. — Он выступает лишь проводником и неслабым катализатором!
— Знаю, старший из Паладинов, но я чувствовал эту силу. И мощь эта не имела границ, словно была предназначена для разрушения мира!
— Вот! — внезапно успокоился Верховный Глава. — Ты послан в эту миссию только для того, чтобы пробудить эту силу, активировать ее и свести в поединке с творцом ее!
— Я понял, господин, — прошептал послушник, никогда не слыша своего учителя и господина в таком состоянии.
— Ощущаемая тобой сила, — собрался, наконец, с мыслями Иона, — гласит, что Избранный уже проснулся и готовится исполнить свой последний долг!
Монах, валявшийся у подножия кровати, в надежде поднял голову. Он и до этого поручения мыслить не мог, что сбудется пророчество. И кем оно будет задействовано спустя тысячи и десятки тысяч лет. Им, никому не известным сыном врача и профессора геотехнологий! Он был на пике довольства и самолюбия, что строго воспрещалось любому иноку Ордена.
— Я буду слушать, мой господин и учитель! — раздался в динамике голос.
— Прекрасно, — Липков был удовлетворен ответом. — Не печалься и не удивляйся, если твой меч внезапно разделится, отдавая половину своей сущности какому-то пилоту — это одно из испытанный Вечной Мести. Клинком, получившимся от этого разделения, будут утоплены миллионы литров крови наших врагов. Наконец упадет ненавистная Инквизиция, а за нею человечество потеряет последнюю ветвь из древа жизни!
— Да, Иона, первый среди нас, — откликнулся монах. — Наши враги падут, и несметные полчища демонов их другой реальности захлестнут этот бренный мир, оставляя только праведных и затворников.
