…Не знаю, как остальные, а я не слышал горна. После нашей лихой операции спал как убитый.
— Комендант лагеря обязан показывать пример, — тормошил меня дядя Антанас.
Я вскочил. Римас с Андрюсом даже не пошевелились. То ли спали, то ли прикидывались, не поймешь. А хуже всего, что около Андрюсова изголовья валялись яблоки. Я сделал движение, чтобы прикрыть их, но дядя Антанас уже заметил.
— Что, хороши яблочки? — спросил он.
— Кислятина. Живот схватило, — вдруг буркнул Андрюс.
Римас поднялся.
— Что, Капитан, зря времени не теряешь? — обратился к нему дядя Антанас.
Римас упрямо наклонил голову.
— Похвальная откровенность, — усмехнулся дядя Антанас. — За поход отчитаешься. Перед всем лагерем. А теперь — марш на линейку.
Голова дяди Антанаса исчезла за пологом, я облегченно вздохнул. На всякий случай ткнул Андрюса кулаком в бок.
— Три яблочка слопать не мог…
— Убери лапы! — вскинулся на меня Андрюс. — Ой, братцы, что мне снилось. Страхотища такая! Будто осьминог меня схватил и душит. Проснусь и сразу на двор. Вы все храпите, а я мучаюсь. Да ну их, кислятину эту. Ой! — И Андрюс выскочил из палатки.
— Нас раскрыли, Капитан, — повернулся я к Римасу. — Что теперь будет?
— Ничего особенного. Пусть Студент знает, что мы не сдаемся.
— Тебе ведь надо отчитываться…
— Да ну тебя, Индеец. Это же замечательно! Все узнают о нашем славном походе! Вот увидишь — уж я расскажу так расскажу. Неужели, по-твоему, нам тут от скуки подыхать? Еще и не то будет. Выше голову, Индеец! Капитан действует! А пока, так и быть, пошли к Студенту, узнаем, чего ему надо… — И Римас вылез из палатки.
Я даже зубами заскрипел. Доведет он меня, этот Капитанище. Вот возьму и заеду ему по шее. И вообще, с чего это я должен ему подчиняться? Ведь я комендант крепости, а не он. Конечно… А присяга, а развалины?.. Я вздохнул и тоже вылез. Посреди лагеря уже строились ребята. Были там и Римас с Андрюсом. Дракон переминался на месте, морщился и тер ладонью живот. Я подбежал и встал в конце строя.
— Коменданту положено стоять впереди, — заметил дядя Антанас.
«Вот навязался!» Я чуть было не выговорил это вслух, но тем не менее пошел вперед.
Дядя Антанас без лишних разговоров объявил нам распорядок дня. Завтрак, потом — работать. Мы будем полоть сахарную свеклу.
— Не умеем мы полоть! — закричали мальчишки.
— Не боги горшки обжигают, — спокойно произнес дядя Антанас. — Научитесь.
— В такую жару! Да сегодня только в воде торчать.
— После работы искупаетесь.
— На что нам работа! Охота была!
— А есть охота? — возразил дядя Антанас.
Ребята молчали.
— Значит, распорядок известен. Соблюдать дисциплину. Правда, Капитан?
— Совершенно справедливо! — серьезно отвечал Римас.
Но мальчишки нехотя отправились на поле. Еле плелись.
А Римас (наверное, потому, что дядя Антанас поинтересовался его мнением) подошел ко мне и объявил:
— Этого врага мы уничтожим в два счета. Возвратимся с победой.
— А ты видал когда-нибудь, как растет сахарная свекла? — спросил я.
— Какая такая свекла? — изумился Капитан.
— Сахарная. Которая растет на колхозных полях.
— Далась тебе эта свекла. Слушай побольше своего Студента. При чем тут свекла… Выше голову, Индеец! Вперед!
Андрюс вдруг жалобно пискнул и метнулся в кусты.
— Вот видишь, до чего довел его твой поход! — съязвил я.
— Вероломный враг вздумал отравить нашего Дракона. Если он скончается, мы воздадим ему воинские почести. Можно, например, предать его тело сожжению на костре — это очень почетно.
Толкуй с ним…
Плантации сахарной свеклы тянулись по обе стороны шоссе. Направо и налево, насколько хватал глаз. В одном месте работала бригада полольщиц, и там темнели горы выдернутых сорняков, борозды уходили вдаль четкими рядами. А там, где было не прополото, свеклу невозможно было разглядеть в гуще буйной зелени. К нам подошел бригадир.
— Привет молодежи. Поможете одолеть сорняк? — весело обратился он к нам.
Римасу только того и надо было.
— Ваше генеральское высокоблагородие, враг будет уничтожен! — выпалил он. — Наш стяг победоносно взовьется над этим полем.
Бригадир удивленно покачал головой. Дядя Антанас улыбнулся. А ребята давай орать:
— Капитан! Веди в бой! Вперед, на врага!
Бригадир объяснил, что от нас требуется, показал участок. Потом он ушел.
Дядя Антанас раздал нам тяпки, развел по бороздам. И сам скинул сорочку. Взял тяпку и начал полоть.
Мое место оказалось рядом с Андрюсом, а за ним сражался с «врагом» наш Римас. Выдирать сорняки для меня дело привычное: ведь раньше у нас с мамой был огород. За лето его пропалывают по два, по три раза. Знал я, что это скучное дело. Картошку чистить и то лучше. Андрюс срезал тяпкой парочку стеблей, скорчился и пожаловался:
— Доконают меня эти яблоки. Мне бы в постели лежать, а не мучиться тут, на жаре. Ты же комендант, Тадас. Распорядись.
— Сам устраивайся. Сходи к дяде Антанасу, может, отпустит. А как ты ему скажешь?
— По-твоему, человеку и умереть нельзя спокойно?
— Нет, все-таки, наверное, можно…
Но Андрюс не побежал к дяде Антанасу. Немного посидел на земле и опять начал орудовать тяпкой. Подсекал, выдирал стебель за стеблем и понемножку продвигался вперед. Мне стало жаль его. Может, сказать дяде Антанасу? Но тут я услышал громкий клич. Гляжу — Римас воинственно размахивает тяпкой. Он обогнал всех и шел впереди, как настоящий командир. Удар — и сорняки валятся в борозду. Еще удар — еще шаг вперед. Дядя Антанас тоже был далеко. Вот он разогнулся и оглянулся на нас. Быстро подошел к Римасу. Наклонился над бороздой.
— Комендант, иди-ка сюда! — позвал он.
Я — к нему. И Андрюс тоже. И еще ребята.
— Взгляните, что он натворил.
Я сразу догадался. Римас «разил» врага, не разбирая, где сорняки, где свекла. Длинные стебли вьюнка были оборваны как попало, корни оставались в земле. Ребята засмеялись. А дядя Антанас даже не улыбнулся.
— Как называется такая работа, а, комендант? — обратился он ко мне.
Я молчал. У меня возникло подозрение, что Римас просто не знает, как выглядит свекла.
— Этак можешь не рассчитывать на обед. Колхоз платит только за полезный труд, — строго предупредил Римаса дядя Антанас.
Все разошлись по своим местам, а я подобрал с земли срезанную свекольную ботву и показал ее Римасу.
— Без тебя знаю! — обозлился он. — Тоже мне выискался…
Я пошел на свой участок. Работа эта медленная и трудная. Земля оказалась ссохшаяся, неподатливая.
