Все сопровождалось маршевым грохотом пульса, сменившим гул в голове игрока. Грохот пожирал все другие звуки и от этого превращался в изнанку тишины. Ритм был тяжелейшим и изматывающим – гораздо тяжелее трэш-металлической музыки, которая иногда была записана на звуковых дорожках к фильмам. Одна эта жесткая пульсация вскоре доконала бы Валета, и он рухнул бы на колени, сжимая ладонями голову, раскалывающуюся, будто спелый арбуз. Красно-черная дымящаяся мякоть была бы полита слезами неба и вернулась бы в прах – однако все закончилось иначе.
…Он не успел направить пистолет на приближающийся силуэт. Тень надвинулась справа; последовал удар прикладом по запястью – достаточно АККУРАТНЫЙ удар. После такого удара Валет еще мог бы держать пушку. И держал…
Снова удар – теперь слева, под колено. Игрок начал ввинчиваться в землю корявым винтом. Ему помогли – не так сильно, чтобы добить, но достаточно интенсивно.
В итоге он успокоился. И превратился в груду обгоревшего рыхлого мяса, не помышлявшего о выживании.
26. «УБЕРИ ЭТОТ МУСОР, ПРИДУРОК!»
– Поднимите его! – сказал Заблуда, который уже понял, что потехи не будет – если он САМ себе ее не устроит.
Сильные руки подхватили Валета под локти и заставили встать. Можно было просто безвольно висеть, как поступил бы на его месте любой сопляк. Но левая нога нашла опору; спина выпрямилась; жертва подняла голову…
Два парня, державших игрока, были гораздо выше его и гораздо сильнее. Раньше это не являлось бы преимуществом, наоборот – в крупногабаритную мишень легче попасть. Третий был не очень высок и массивен, однако Валет знал бы, на кого поставить последние деньги, если бы этот третий вдруг поссорился с теми двумя жлобами.
– Итак, что мы имеем? – начал Заблуда, решивший обойтись без услуг судьи Чреватого, зато повеселиться как следует. – Ты сколько насчитал? – спросил он, обращаясь к своему помощнику.
– Девять трупов, Начальник, если со Штырьком…
– А как же иначе? Штырек тоже был нашим человеком. Гражданином города, хоть и козлом.
Оба холуя заржали. Заблуда рассматривал Валета с полуметрового расстояния, словно редкого вида животное. У него тоже все было в порядке с интуицией и физиогномикой – иначе он не продержался бы на своем посту столько лет. Он понял, что чужак его не слышит, но кое-что еще соображает. А если сконцентрируется и увидит свой шанс, то через пару минут сможет и стрелять. Лишь бы не сдох от перенапряжения… Этот человек был как генератор Железного – работал до полного разрушения.
Заблуда показал ему девять пальцев и сказал для хохмы:
– Понимаешь, друг, ты мне даже нравишься, но это слишком много.
Валет действительно не услышал ни слова, однако смысл происходящего до него дошел.
– Дайте ему пушку! – приказал Гришка.
Кто-то выдернул из руки игрока пистолет с забитым грязью стволом и вставил рукоятку недавно смазанного «ТТ» в колодец из ладони и согнутых пальцев.
Валет понял, что это не злая шутка. Вернее, шутка, конечно, – учитывая его состояние, – но все же относительно «честная». В общем, нормальный ход. Во многих других местах с игроком не стали бы шутить даже так. Если бы только не этот грохот в башке, мать его!..
Начальник повернулся к нему спиной и медленно зашагал по улице. Валет непроизвольно считал шаги своего ангела смерти. На каждый приходилось три удара пульса, безжалостно таранивших его череп. ПЯТЬ… ДЕСЯТЬ… ПЯТНАДЦАТЬ… ДВАДЦАТЬ.
Гришке показалось – достаточно. Он развернулся. Расставил ноги.
Руки слегка согнуты в локтях. Дыхание – как у спящего младенца. Взгляд без излишней фокусировки – так можно смотреть долго, не упуская ни малейшей детали внутри достаточно обширного пятна…
(Это не покер. Тут требуется нечто большее, чем умение скрывать свои чувства. Стрелкам чувства противопоказаны. Имитаторы и артисты гибнут в первую очередь. Блефуя, теряешь хладнокровие. Когда кровь выплескивается из раны, она оказывается до отвращения теплой, и понимаешь, что обманул только самого себя… В любом случае маленький кусок раскаленного металла отбирает жизнь: у одних – сразу же; у других – постепенно…)
– Отпустите его!
Что это было – хриплое карканье? Или голос, прорезавший барабанный бой?
Тиски разжались. Валет почувствовал себя свободным – слишком свободным. Будто был застигнут в падении, когда уже не остается времени обрадоваться освобождению.
С большим трудом он распределил вес неустойчивого тела на обе ноги. Расслабил руку. Предоставил ей действовать. Охватившее его безразличие было абсолютным. Оно усмирило боль, оторвало ее от нервов и отбросило за пределы сознания. Оно сделало игрока почти здоровым – ненадолго, но этого было достаточно для финишного рывка.
Маленький взрыв в мышцах… Ствол – на линию огня… Оставалось всего одно мгновение до выстрела…
Валету показалось, что таким стремительным он не был ни разу в жизни – даже когда пребывал в своей наилучшей форме.
Но если он двигался на пределе человеческих возможностей, то Заблуда стрелял сверхъестественно быстро.
(Умник Жирняга мог долго и нудно трепаться о так называемом «сенсорном запаздывании». Оно означает, что ни одно существо в принципе не способно реагировать в тот самый момент, когда раздражитель воздействует на его органы чувств. Неизбежно повисает крохотная пауза длительностью в
