проводил его в зал, где прошлой ночью беглецы держали совет. Здешним воздухом дышала Сегейла, и в нем же Слот учуял звериный запах Чвары…
Когда перед ним предстали Гедалл, Ганглети и Венга, которую Гелла держала под руку, Люгер почувствовал запоздалое сожаление. Оказавшись лицом к лицу со своей дочерью, он понял, что она не узнает и вряд ли даже видит его. В ней не осталось ничего от той любвеобильной самки, которую он когда- то знал, кроме разве что внешности. Выпотрошенная, превращенная в покорное орудие, она продолжала существовать только для того, чтобы исполнить свое последнее предназначение, но Люгеру оно было неведомо. Тем не менее их судьбы были связаны неразрывно. Кто на его месте отказался бы иметь медиума, проводника в мире теней, где заранее известен конец любого пути? Нет, Стервятник больше не собирался расставаться с Венгой…
– Тот, кто это сделал с тобой, дорого заплатит, – пообещал он дочери, а вернее себе, ибо ответом ему был лишь незамутненный младенческий взгляд.
Гедалла он оставил на потом. Убедившись, что Морт увез с собой королеву, Люгер отправил в погоню конный отряд глонгов, а сам, имея изрядный запас времени, позволил себе недолгую передышку.
То, что в Ганглети вселился мокши, он понял с первого взгляда – ему ли было не знать, какая судьба ожидает пленников лесного народа! Похоже, на долю его бывшей любовницы тоже выпали нелегкие испытания, только вряд ли ему придется когда-нибудь обмениваться с Геллой воспоминаниями. Люгер был далек от мысли, что древнее существо случайно сопровождает Гедалла, но и вмешательство мокши не могло изменить его намерения. Оно могло лишь сделать горькой сладкую месть…
Тем временем по приказу барона для «гостей» был приготовлен завтрак. Впервые за много дней Стервятник воздал должное обыкновенной человеческой пище. Даже вид и запах глонгов, выстроившихся вдоль стен, не испортили ему аппетита. Люгер ел жареную зайчатину и запивал мясо красным южным вином.
А Гедаллу кусок не лез в горло. Он снова и снова задавал себе вопрос, не совершил ли величайшую глупость, когда отказался последовать за принцем. В отличие от того Стервятника, с которым два десятка лет назад он вел опасную, но вполне предсказуемую игру, сидевший теперь перед ним человек (или уже не совсем человек?), похоже, был способен утащить за собой в ад весь этот проклятый мир.
Пока продолжалась трапеза, никто не произнес ни слова. А когда она закончилась, Гедалл склонился над столом и сунул себе в рот два пальца. Первым делом Люгер подумал, что от всего пережитого старик лишился ума, но тот, поковырявшись в своей челюсти, положил на крышку стола полый зуб из серебристого металла.
На первый взгляд зуб свидетельствовал лишь о том, что у министра был хороший протезный мастер, однако затем Гедалл при помощи ножа извлек из полости зуба черную жемчужину, положил ее себе на ладонь и поднес ближе к глазам. Жемчужина имела идеальную форму и не отражала света. Разглядывая ее, старик улыбнулся. Его десна обильно кровоточила.
Люгер наблюдал за ним, ожидая, какую цену тот предложит за свою жалкую жизнь.
Гедалл бросил косой взгляд на Ганглети, явно пытаясь угадать ее отношение к происходящему. Гелла осталась совершенно невозмутимой. От внимания Стервятника не ускользнуло то, что один ее глаз смотрел прямо на старика, а другой ни на мгновение не отрывался от него самого.
Наконец Гедалл заговорил:
– Какая маленькая, почти незаметная вещица. Когда-то она принадлежала Звездному Дому… Ее было нелегко найти в дипломатическом багаже Гагиуса. Даже тому, кто знал, что нужно искать.
– Советник мертв? – осведомился Люгер с безразличным видом, понимая, что при всей своей наглости Гедалл сохранил расчетливый ум интригана.
– Конечно. Мои Ястребы не оставляли свидетелей.
Стервятник почувствовал некоторое облегчение, когда узнал, что не его появление в доме Гагиуса было причиной убийства советника. Однако, имея на совести другие смерти, он даже не надеялся избежать вечных мук. И потому капкан греха держал его мертвой хваткой.
Люгер, конечно, слышал о Звездном Доме и мифическом Ордене Ключа, то есть знал о них примерно столько же, сколько любой дворянин в Западных королевствах. Среди прочих редкостей в его библиотеке имелась старинная копия манускрипта Амируса. Раньше он относился к содержавшимся в манускрипте сведениям как к не слишком удачной попытке найти объяснение сверхъестественным силам, вызвавшим Катастрофу. Но теперь ему стало ясно, что Звездный Дом – не легенда.
И сразу же на него дохнуло холодным ветром из той темной запредельности, где ждут своего часа неразгаданные тайны, а тайна Дома была слишком важна, чтобы пренебречь еще не произнесенным Гедаллом признанием.
Люгер погрузился в поток видений. Его спутником в этом недвижном странствии стал медиум, воплощенный в Венге. Слот ненавидел такие минуты: опоры не было ни в чем, все искажалось до тошноты, истина ускользала от смятенного разума… Потом из вроде бы бесполезного хаоса вдруг приходили неоспоримо верные ответы.
…Сидевшие за столом ждали развязки. Госпожа Ганглети слегка раздвинула губы в понимающей улыбке. Невозможно было понять, что скрывает мокши под бесстрастной живой маской, в которую давно превратилось нестареющее женское лицо.
Люгер смотрел на черную жемчужину – вернее, на то, что всего лишь напоминало жемчужину. Она не имела цены – ведь уже в течение тридцати столетий от нее зависела судьба целого мира. Однако жизнь Гедалла в глазах Стервятника по-прежнему не стоила ничего.
– И ты думал, что я пощажу тебя только потому, что ты хранитель Ключа?
– У тебя нет другого разумного выхода. Ритуал должен совершаться раз в столетие, иначе не миновать новой Катастрофы. Предупреждаю: время близко…
Люгер поморщился. То же самое он много раз слышал от странствующих проповедников, возвещавших о конце мира и скором возвращении Спасителя.
– Это написано в манускрипте, но что, если Амирус ошибался?
– Тогда убей меня и жди смерти, – сказал Гедалл, которому уже было нечего терять.
