на зеленом фоне.
— Слушай, тебе идет, честное слово, очень красиво. А когда ребеночка своего туда посадишь, знаешь, как здорово будет!
Лена машинально расплатилась, сняла с плеч ремни «кенгурушки» и отдала продавщице, которая запаковала покупку в пластиковый мешок.
— На «волжаночку» на мою посмотри! — Гоша потянул Лену за руку к стеклянной стене вестибюля.
В этот момент Лена увидела, как дверца кабины «скорой» открылась и выскочил шофер в кожаной куртке на метровых плечах. Он быстро вошел в дверь. Вязавшая за столиком вахтерша не обратила на него никакого внимания.
Народу в вестибюле было совсем мало, и шофер широким шагом направился к Лене и Гоше.
— Значит, я его все-таки задел. Сейчас он меня долбать будет, — по-кошачьи улыбнулся Гоша. — Он меня, а я его.
Лена стояла неподвижно, прижимая к груди пакет с «кенгурушкой».
— Эй, здесь буфет или столовая есть? — услышала она голос, который, несомненно, был ей знаком.
Выйдя из оцепенения, она резко развернулась и, схватив Гошу за руку, бросилась к лифтам.
— Ты что? — удивился Гоша, когда лифт пополз вверх.
— Сейчас, — прошептала Лена, — сейчас, Гошенька, я тебе все объясню…
Шофер несколько секунд недоуменно глядел вслед убежавшей парочке.
«Так ведь это пацан из „Волги“, он в нас чуть, не въехал. Надо было разобраться. Да ладно, хрен с ним, с сосунком», — подумал он.
Оглянувшись, шофер увидел, как по вестибюлю к нему, прихрамывая, направляется Колян.
— Слышь, это она была. Точно она. Я по фотографии узнал!
— Ну, конечно, она теперь тебе везде мерещиться будет. Прямо так, издалека, сквозь стекло, ты ее и разглядел.
— Я бы ее сквозь глухую стенку разглядел, — рявкнул Колян.
— Ты Ржавому сказал?
— Сказал.
— И что?
— А ничего. Ты иди спокойно, пожрать купи. Будем сидеть, ждать, как и собирались. А выйдет — уж не пропустим.
— А если она нас узнала и пойдет через другой выход? — засомневался шофер.
— Совсем офигел? Она ж нас не видела никогда! А через другой выход ей все равно придется мимо стоянки топать. Ржавый уже все здесь обошел. А рванула не она, а пацан. Я его тоже узнал. Он в «Волге» сидел. Увидел тебя, испугался, что ты ему иск предъявишь.
Ларечница объяснила, как найти буфет. Работал только тот, что на двадцатом этаже. Шофер вызвал лифт, а Колян заковылял назад, к машине. Нога, перетянутая тугим жгутом, уже не болела, но противно ныла. Слава Богу, только растяжение, нет перелома. Но тоже приятного мало, при его-то работе. А тут еще этот гад Ржавый улегся в кузове на носилки и храпит. Ему, Коляну, сейчас бы полежать как раненому. Но у них, блатных, свои законы. А Колян — не блатной, так, приблатненный, для Водилы и Ржавого почти что фраер ушастый. Кто же ему, лопуху, полежать даст? И зачем он с ними связался?
Покряхтывая, Колян влез в машину. Нога заныла сильней.
«Это ж надо, — подумал он, — ладно бы — серьезное дело было, а то гоняемся втроем за беременной бабой».
Гоша выбежал из подъезда, вскочив в машину, завел мотор. Ему нужно было быстро миновать переполненную стоянку, обогнуть здание и подъехать к выходу из типографии, который находился с противоположной стороны. Ловко проскальзывая между машинами, он заметил, что из кабины «скорой» на него глядит совершенно бандитская рожа.
У выхода из типографии он притормозил, и Лена села на заднее сиденье. Для того чтобы попасть на магистраль, нужно было опять проехать стоянку. Но путь успел перегородить грузовик, который тяжело разворачивался, выезжая из ворот склада. На этом они потеряли несколько минут, а когда наконец смогли проехать, Водила уже подходил к скорой' с пакетом бутербродов.
— Давай за «Волгой»! — крикнул Колян. Гоша проскочил железнодорожный переезд под опускающимся шлагбаумом под гудок электрички. «Скорая» не успела. Сразу за электричкой, по соседнему пути, не спеша шел бесконечный товарняк.
— Все, Лена! Оторвались мы от них. Видишь, как просто! Ну, куда поедем? развеселился Гоша.
— К американскому посольству.
— Далеко удираешь. Слушай, а что им все-таки от тебя нужно?
— Выясню — расскажу.
— Как собираешься выяснять?
— Понятия не имею.
— Слушай, Лен, я вспомнил. У папашки знакомый «важняк» есть, ну, следователь по особо важным делам. На Петровке работает. Кротов Сергей Сергеевич. Мы с ним лет сто назад вместе отдыхали, в Ялте, предки тогда еще о Канарах и не помышляли. Так вот, у папашки, ты ведь знаешь, разряд по шахматам. У Кротова тоже. На этом они и сошлись. Потом еще несколько раз в Москве встречались, он к нам в гости приходил с женой. Жена у него — балерина, красивая, но стервозная. Кажется, у меня в записной книжке был его телефон.
Они остановились у светофора, и Гоша быстро перелистал маленькую, потрепанную книжечку.
— Вот. Нашел, — он протянул книжечку Лене, — перепиши. Позвони прямо сегодня, сошлись на папашку. А можешь и на меня.
Загорелся зеленый, но, проехав несколько десятков метров, они застряли в безнадежной пробке на пересечении Новослободской и Садового кольца.
— Ну все. Это на полчаса, — заверил Гоша. — А что у тебя за дела в посольстве?
— Паспорт надо забрать, с визой. Меня опять Колумбийский университет пригласил.
— Везет тебе, Елена Николаевна, — вздохнул Гоша, — ты который раз в Штаты летишь?
— Третий, — ответила Лена. Сквозь заднее стекло она всматривалась в гудящее стадо застрявших в пробке машин.
— Да не нервничай ты, нету их, они нас потеряли, — успокоил ее Гоша, расскажи мне лучше, какое у тебя было первое самое сильное впечатление от Нью-Йорка?
— Гошенька, прости, не могу я сейчас ничего рассказывать. Давай потом как-нибудь, ладно?
— Ладно. Только не забудь, обязательно расскажи — именно про первое впечатление. Слушай, а ты к лекциям готовишься или так, импровизируешь?
— Готовлюсь, конечно. Только получается потом сплошная импровизация. Им так интересней. Потому, наверное, и приглашают в третий раз.
— И когда летишь?
— Через неделю. Честно говоря, я хотела отказаться. Мне с моим пузом трудно читать лекции — соображаю медленно, устаю быстро. А там — сплошное общение, с утра до вечера. Теперь, конечно, полечу. Чем дальше от этих бандитов, тем лучше. Может, пока меня не будет, все и уляжется.
— Может, и уляжется, — задумчиво произнес Гоша, глядя в зеркало. Среди машин он заметил «скорую», которая умудрилась каким-то чудом прорваться сквозь пробку и стояла совсем близко.
— Лен, ты только не волнуйся. Там «скорая» сзади, справа. Может, не они? Мало ли в Москве «скорых»?
— Они, — сказала Лена, быстро взглянув туда, куда указывал Гоша. — Сейчас из пробки выйдем, оторвемся.
— Нет. Я сейчас быстро выйду и сяду в троллейбус. А тебе, Гошенька, в это дерьмо лучше не лезть.
— И не думай. Здесь нельзя выходить. Сиди спокойно, оторвемся. А куда мне лезть, я сам уж как-
