отвертеться.
Минхо стоял рядом, уперев руки в бока.
— Да как мы можем ей доверять? — взорвался он. — Стоило только ей очнуться от комы, как весь Приют покатился к чертям собачьим. Она ведь даже признала, что это она чему-то там положила начало!
— Он прав, — сказал Ньют.
Но Томас не сдавался.
— Мы можем ей доверять! Мы с ней только и разговариваем, что о побеге из Лабиринта! Она была послана сюда — так же, как и все мы. Глупо считать, что она несёт ответственность за то, что здесь происходит!
Ньют фыркнул.
— Тогда какого чёрта она сама заявила, что чему-то там положила начало?
Томас пожал плечами, отгоняя мысль о том, что в словах Ньюта, пожалуй, содержится разумное зерно. Действительно, у происходящего должно быть объяснение.
— Кто знает? У неё шарики за ролики заехали, когда она отходила от комы. Может, каждый из нас прошёл через то же самое, когда сидел в Ящике. Наверняка тоже нёс ахинею, прежде чем очнуться. Выпустите её.
Ньют с Минхо обменялись долгими взглядами.
— Ну же! — настаивал Томас. — Что она, по-вашему, — примется бегать по двору и набрасываться с ножом на каждого встречного-поперечного?
Минхо вздохнул.
— Ну ладно. Выпусти эту психованную.
— Я не психованная! — крикнула Тереза — дверь и стены приглушили её возмущённый вопль. — И слышу каждое ваше слово, придурки!
Глаза Ньюта расширились.
— Томми, какую милую подружку ты себе завёл, однако!
— Хватит волынку тянуть! — рявкнул Томас. — Нам много чего надо сделать, прежде чем гриверы заявятся сегодня ночью. Если только они, не ровён час, не пожалуют днём!
Ньют усмехнулся и подошёл к двери, выуживая из кармана связку ключей. Щёлкнул замок, и дверь широко распахнулась.
— Эй, выползай!
Тереза выскочила из каморки и смерила Ньюта негодующим взором. Такого же приветствия удостоился и Минхо. Затем она подошла к Томасу и провела ладонью по его руке. От этого прикосновения юношу пробрала дрожь. Он готов был сквозь землю провалиться от смущения.
— Так, давай, рассказывай! — потребовал Минхо. — Что за светлая идея вас посетила?
Томас взглянул на Терезу, как бы прося помощи.
— Ну что? — вскинулась та. — Говори лучше ты — они, небось, думают, что я серийный убийца.
— А то! Уж больно у тебя вид грозный, — проворчал Томас и обратился к Ньюту с Минхо: — О-кей. Когда Тереза только-только пробуждалась от спячки, в её голове мелькали обрывки разных воспоминаний. Она... гм... — Юноша едва удержался от того, чтобы не брякнуть, что она говорила напрямую в его мозг. — … Она сказала мне... позже... что запомнила одну вещь: Лабиринт — это код. Так что, скорее всего, нам не стоит искать выход. Лабиринт пытается донести до нас некое послание!
— Код? — протянул Минхо. — Как это — код?
Томас помотал головой. Если бы он мог ответить на этот вопрос!
— Я точно не знаю. А вот ты... ты ведь понимаешь в картах гораздо больше, чем я. Зато у меня есть одна догадка. Вот почему я и спросил, не можете ли вы, парни, воспроизвести карты по памяти? Хотя бы некоторые?
Минхо взглянул на Ньюта, вопросительно подняв брови. Тот кивнул.
— Ну? — Томасу уже до смерти надоело, что от него утаивают информацию. — Шенки, кончайте с вашими тайнами!
Минхо обеими руками потёр глаза и набрал побольше воздуха в лёгкие.
— Томас, мы спрятали карты.
Поначалу до него не дошло.
— А?..
Минхо указал на Берлогу.
— Мы спрятали чёртовы карты в Оружейной, а на их место положили «кукол». Во-первых, потому, что Алби предупредил. А во-вторых, из-за того, что твоя подружка положила начало этому долбаному Концу.
Томас был так поражён и обрадован, услышав новость, что на несколько мгновений забыл, как плохо обстоят их дела. Он припомнил, как вчера Минхо спровадил его, сказав, что, мол, Ньют дал ему особое задание. Томас взглянул на бывшего Бегуна — тот кивнул.
— Они в целости и сохранности, — сказал Минхо. — Абсолютно все. Так что, если у тебя есть что сказать — говори!
— Пойдёмте к ним! — Томасу не терпелось взглянуть на карты.
— О-кей, пойдём.
ГЛАВА 42
Минхо включил свет, и Томас на секунду зажмурился, пока глаза не приспособились. Зловещие тени льнули к ящикам с оружием на столе и на полу; ножи, стилеты и прочие отвратительные орудия убийства, казалось, только ждали, чтобы зажить самостоятельной жизнью и прикончить первого, кто по глупости подойдёт поближе. Затхлая вонь ещё больше усиливала гнетущую атмосферу страха, царящую в подвале.
— Здесь есть потайной шкаф — вот тут, у задней стены, — пояснил Минхо. Он прошёл мимо полок в тёмный угол. — О нём знает только пара человек.
Послышался скрип старой деревянной двери. Минхо протащил по полу картонную коробку — раздался звук, какой получается, если проскрести ножом по кости.
— Я сложил содержимое каждого сундука в отдельную коробку — всего, значит, восемь коробок. Вот они — все здесь.
— А это из какого? — поинтересовался Томас, присаживаясь у вынутой Минхо коробки. Его так и подмывало приступить к работе.
— Открой и увидишь. Забыл, что ли — каждый лист пронумерован.
Томас раскрыл коробку. В ней бесформенной грудой лежали карты секции 2. Томас ухватил стопку листов и вытащил её на свет.
— Так, хорошо, — сказал он. — Бегуны всё время сравнивали день с днём, выискивая закономерность, которая может каким-то образом подсказать выход из Лабиринта. Ты говорил, что вы вообще даже не имеете понятия о том, что ищете, но упорно продолжаете изучать карты. Правильно?
Минхо скрестил руки на груди и кивнул. По его виду можно было заключить: он ожидает, что сейчас ему раскроют секрет вечной жизни.
— Итак, — продолжал Томас, — что если движения стен вовсе не имеют никакого отношения ни к картам, ни к Лабиринту, ни ещё к чему-то в этом роде? Что если паттерны на самом деле показывают нам
Минхо указал на карты в руке Томаса и издал досадливый стон.
— Чувак, ты соображаешь вообще? Да мы изучили их вдоль и поперёк! Ты что, думаешь, мы бы не
