Том 2

Вот уж не думал, признаюсь,
Что вы такая!

Паула

Ну и пусть!

Фисберто

Нет у вас вкуса.

Паула

Почему?

Фисберто

Ты знаешь, кто он, этот малый?
Мы типами зовем таких
В Мадриде.

Паула

А скажи, пожалуй,
Чем это он похож на них?

Фисберто

О всяком, у кого обличье —
Что не найти его чудней,
И голос не как у людей,
И в говоре косноязычье;
Кто, словно пугало, стоит
Или, как кукла, разукрашен,
Кто важничает, кто сердит,
Кто прям как жердь, кто дик и страшен,
Чей воротник кругом ощипан,
Кто ус злодейский теребит,
Кто, высунув язык, бежит, —
В Мадриде говорят, что тип он.

Паула

Какими посмотрел ты злыми
Глазами на него!

Фисберто

Я зол!
А если посмотреть твоими,
Так он — орел?

Паула

А что ж? Орел!
Тот, кого типом ты назвал,
Он — кто? Красивый он мальчишка.
Не то что плут он, а плутишка,
И умница, и всем он взял!
Рука на струнах — и гитара
Так у него и говорит!
Рука на шпаге — от удара
Так альгуасил и полетит!
Такой он выдумщик, что жутко.
Когда ты с ним, то как в огне.
И правда у него и шутка,
Как мясо с салом в ветчине.
Он замечательный поэт, —
Какие пишет сегидильи![58]
Танцует — будто носят крылья,
За пируэтом пируэт.
Такие ноги — вот примета,
Что благородным он рожден!
Да, настоящий рыцарь это!
Хоть беден он — идальго он.

Фисберто

Как ослепляет, Паула, страсть!