Том 4

Все ярче оживать, поверь.

Тристан

Да, чувство — это хищный зверь,
Вцепившийся когтями в разум,
Как говорит стихотворенье
Того — испанского — поэта;
Но есть приемчик и на это,
Чтоб истребить воображенье.

Теодоро

Как?

Тристан

Вспоминая недостатки,
Не прелести. Чтоб позабыть,
Старайтесь в памяти носить
Ее изъян, и самый гадкий.
В вас не должна рождать тоски
Нарядно-стройная персона,
Когда она на вас с балкона
Глядит, взмостясь на каблучки.
Все это так, архитектура.
Один мудрец учил народ,
Что половиной всех красот
Портным обязана натура.
Представьте вашу чаровницу,
Чтоб обольщенье побороть,
Как истязающего плоть,
Которого везут в больницу.
Ее себе рисуйте так,
А не в фалборочках и складках;
Поверьте, мысль о недостатках
Целительней, чем всякий злак.
Ведь ежели припомнишь вид
Иного мерзкого предмета,
На целый месяц пакость эта
Вам отбивает аппетит.
Вот и старайтесь вновь и вновь
Припоминать ее изъяны;
Утихнет боль сердечной раны,
И улетучится любовь.

Теодоро

Какой невежественный лекарь!
Какое грубое знахарство!
Чего и ждать, когда лекарство
Изготовлял такой аптекарь!
Твоя стряпня — для деревенщин.
Ты — коновал и шарлатан,
Мужик и неуч. Я, Тристан,
Себе не так рисую женщин.
Нет, для меня они кристальны,
Они прозрачны, как стекло.

Тристан

Стекло, и ломкое зело,
Как учит опыт нас печальный.
Когда вам трудно одному,
Я вам помочь берусь свободно;
Мое лекарство превосходно
Мне послужило самому.
Однажды — чтоб меня повесить! —
Я был влюблен, вот с этой рожей,
В охапку лжи с атласной кожей,
Лет от рожденья — пятью десять.
Сверх прочих тысяч недостатков
Она владела животом,
Где б уместился, и притом
Оставив место для придатков,
Любой архив, какой угодно;
В нее, друг друга не тесня,
Как в деревянного коня,
Сто греков влезли бы свободно.[114]
Слыхали вы — в одном селе
Стоял орешник вековой,
Где обитал мастеровой
С женой и детками в дупле,
И то просторно было слишком.
Вот так же приютить могло
И это пузо, как дупло,
Ткача со всем его домишком.
Ее забыть хотел я страстно
(Давно уж время подошло).