Мы ничуть не превосходим так называемых варваров ни в мужестве, нп в человечности, ни в здоровье, ни в умении наслаждаться; короче говоря, мы не стали ни мудрее, ни счастливее этих народов, а меж тем твердо верим, что куда как разумнее их.
502
Огромная разница, которая, по нашим понятиям, существует между нами и дикими народами, сводится к тому, что мы чуть-чуть менее невежественны.
503
Мы весьма осведомлены в пустяках и невежественны в насущно необходимом.
504
Столкнувшись с извечно простым, мы отдыхаем от глубокомысленных рассуждений.
505
Пожалуй, на свете не существовало писателя, довольного веком, в котором ему привелось жить.
506
Даже если считать, что древняя история с начала до конца — вымысел, все равно она за-служивает внимания как привлекательная картина, изображающая нравы столь возвышенные, сколь это вообще доступно для человечества.
507
Разве это не безрассудство — считать тщеславием ту самую любовь к добродетели и славе, которой мы восхищаемся у древних греков и римлян, таких же людей, как мы, только менее просвещенных?
508
У каждого сословия свои заблуждения и высокие понятия, у каждого народа свои нравы и особый, сообразный его истории, дух; мы превосходим греков утонченностью, они превосходили нас простотой.
509
Как мало высказано правильных мыслей! И сколько еще среди них непонятных, ожидающих, чтобы их разъяснили нам истинно глубокие умы!
510
Какой бы темы ни касались писатели, они всегда слишком немногословны для большинства и чересчур болтливы для людей осведомленных!
511
Слабости писателя особенно очевидны, когда слабым своим пером он берется трактовать великие темы.
512
Великое не терпит заурядности.
513
Одни ждут от писателя подтверждения своих мыслей и чувств, другие восхищаются лишь таким произведением, которое опрокидывает все их прежние понятия, не щадя ни единого принципа.
514
Мы ни за что не откажемся от тех благ, которыми твердо рассчитываем завладеть.
515
С особенным пылом мы почитаем и отстаиваем тех, чьи громкие имена делают честь партии, в которую входим мы сами.
516
Великие короли, полководцы, политики, замечательные писатели — все они люди; пышные эпитеты, которыми мы себя оглушаем, ничего не могут прибавить к этому определению.
517
Несправедливость всегда оскорбляет наши чувства — разве что она приносит нам прямую выгоду.
518
Как бы робок, или кичлив, или корыстен ни был человек, всей правды, идущей ему во вред, он скрыть не сможет.
519
Притворство — это уловка человеческого разума, а не порок человеческой натуры.
520
Ложь не сродни человеку, который, если и лжет, то лишь имея на то веские причины.
521
Все люди рождаются правдивыми, а умирают обманщиками.
522
Человек словно рожден для того, чтобы дурачить других и самому оставаться в дураках.
523
Отвращение к обманщикам чаще всего вызвано страхом остаться в дураках; именно поэтому люди не слишком проницательные
524
Кто легко дает слово, тот легко и нарушает его.
525
Как трудно заниматься выгрдным делом, не преследуя при этом собственной выгоды!
526
В любом деле так называемые порядочные люди выигрывают не меньше всех прочих.
527
Два человека жаждут разбогатеть. Один добивается своего откровенным обманом, другой — честным путем, и оба достигают цели. Забавно, не правда ли?
528
Выгода — двигатель светского человека.
529
Бывают жесткие люди, к которым совсем уж не подступиться там, где они гонятся за выгодой.
530
Обойти высокопоставленного человека с помощью лести — нетрудно, но еще легче обольстить себя упованиями на него: надежда обманывает чаще, нежели хитрость.
531
Вельможа слишком дорого продает свое покровительство; поэтому никто и не считает себя обязанным платить ему признательностью.
532
Вельможа слишком низко ценит людей, чтобы привязывать их к себе благодеяниями.
533
О потере тех, кого любят, отнюдь не всегда сожалеют.
534
Корысть утешает нас в смерти близких, как приязнь утешала в том, что они живы.
535
Мы пеняем порой людям за то, что они слишком сокрушаются, как браним других за
чрезмерную сдержанность, хотя прекрасно знаем истинную цену их чувствам.
536
Тратить красноречие на соболезнования, когда заведомо известно, что горе притворно, значит бесстыдно* ломать комедию.
537
Какую бы нежность ни питали мы к друзьям и близким, их счастья все равно мало, чтобы осчастливить и нас.
538
В старости друзей не заводят, поэтому любая потеря — невосполнима.
539
Древние смотрели на обыкновенную человеческую нравственность более разумно, да и более
