Таких характерных рас я насчитываю три: белую, черную и желтую. [27] Если я использую термины, основанные на цвете кожи, это не значит, что они представляются мне удачными, так как три категории, о которых идет речь, в качестве отличительного признака имеют не цвет, содержащий много оттенков; выше было отмечено, что существуют и другие более важные признаки. Но вместо того, чтобы изобретать новые названия, на что я вряд ли имею право, я предпочитаю выбрать в списке распространенных терминов те, которые будут если не идеальными, то хотя бы менее неудачными, чем другие — иными словами я предпочитаю именно эти, достаточно безобидные, вместо того, чтобы использовать названия, заимствованные из географии или истории, которые внесли столько беспорядка в вопрос сам по себе достаточно запутанный. Итак, я еще раз подчеркиваю, что «белыми» я называю людей, которых обычно причисляют к кавказской, семитской расам или расам Иафета. Черные — это хамиты; желтые — алтайцы, монголы, финны, татары. Это и есть три чистых и первородных элемента, из которых состоит человечество. Так что нет нужды предполагать двадцать восемь разновидностей, как это делает Блюменбах, или семь, как считает Причард: оба включают в свою классификацию гибридов. Возможно, ни один из трех первичных типов по своей сущности не представляет собой совершенного единства. Великие космогонические причины сотворили не только четко выраженные разновидности одного рода в той мере, в какой осуществлялось их действие, они определили в каждой из трех основных разновидностей появление нескольких видов, которые, помимо общих признаков, обладали специфическими отличительными характеристиками. Эти варианты появились без вмешательства механизма межэтнического скрещивания: они исконно существовали во всех брачных союзах. Таким образом, сегодня напрасно искать их в смешанной совокупности, которую называют белой расой. Точно так же невозможно найти их в желтой расе. Возможно, чистым сохранился меланийский тип; по крайней мере, в нем осталось больше первичного, и его существование доказывает то, что в отношении двух других категорий человечества мы можем предполагать, исходя не из нашей интуиции, но из свидетельств истории.
Негры продолжали демонстрировать различные первичные разновидности, например, прогнатический тип с курчавыми волосами, или тип темнокожего индуса из Камауна и Декана, или тип полинезийского пелагийца. Скорее всего разновидности сформировались между этими видами за счет смешения; именно этим объясняются так называемые третичные типы как у темнокожих, так и у белых и желтых.
Существует весьма интересный факт, который сегодня служит надежным критерием степени этнической чистоты любой популяции. Речь идет о сходстве лиц, форм, конституции, жестов, осанки. Чем меньше смешанных союзов в нации, тем больше у ее представителей перечисленных выше признаков сходства. И напротив, чем сильнее она перемешана, тем больше в ней различий, что касается внешности, роста, осанки и, наконец, индивидуальности. Этот факт не вызывает сомнения и имеет очень важные последствия, однако это еще не все.
Первый вывод из этого факта имеет отношение к полинезийцам; дело в том, что полинезийцы — не чистая раса, т. к. они произошли от смешения белых к желтых. Следовательно, перенос всей совокупности признаков типа на различных его представителей не указывает на чистоту расы, а лишь свидетельствует о следующем: элементы, более или менее многочисленные, из которых состоит эта раса, перемешались настолько, что их комбинация, в конце концов, превратилась в нечто однородное, а поскольку каждый представитель вида не имеет в своих жилах другой крови, кроме крови соседа, он ничем не отличается от последнего в физическом смысле. Точно так же, как братья и сестры часто похожи друг на друга, что вполне естественно, так и смешение двух рас-производительниц бывает настолько полным, что по закону равновесия образуется некий искусственный тип, обладающий признаками чистоты, и его печать лежит на всех рожденных от него.
Таким образом, третичный тип, формирование которого я проследил, мог очень рано приобрести признаки, которые ошибочно приписывали абсолютной и настоящей расовой чистоте, т. е. сходство индивидуальных характеристик, и это могло произойти в течение очень короткого периода, тем более, что две разновидности одного типа относительно мало отличались друг от друга. Именно в силу этой причины случается, что если в семье отец не принадлежит к нации матери, дети будут похожи либо на одного, либо на другого родителя, и у них будет трудно определить идентичность физических признаков; между тем, если оба родителя вышли из одной национальной группы, эта идентичность будет хорошо заметна.
Прежде чем двигаться дальше, напомним одну важную закономерность: скрещивание приводит не только к слиянию двух разновидностей. Оно создает новые признаки, которые с этого момента становятся важнейшей характеристикой данного подвида. Примеры я приведу позже. А пока замечу следующее: нет нужды повторять саму собой разумеющуюся истину, что формирование этой новой общности может произойти окончательно только при условии предварительного слияния формообразующих типов, без чего третичная раса не состоится. Следовательно, для этого требуется время, и тем больше времени, чем больше численность сливающихся наций. До тех пор, пока смешение не будет полным и пока не установятся сходство и физиологическая идентичность отдельных признаков, нельзя говорить о новом подвиде, о появлении специфической общности, хотя и состоящей из разных элементов; бывает только неупорядоченное слияние, обусловленное незавершенным слиянием элементов, по своей сути чуждых друг другу.
У нас весьма смутное историческое представление о третичных расах. Мы можем лишь представить раннее развитие белокожей расы в тот период, который на всех широтах продолжался не очень долго. Цивилизаторские склонности этой «элитарной» расы постоянно подталкивали ее к смешению с другими народами. Что касается двух других типов — желтокожего и темнокожего, об их «третичном» периоде нет никаких исторических свидетельств, поскольку они были дикарями.[28]
За «третичными» расами следуют другие — назовем их по аналогии с вышеизложенным «четвертичными». Они являются плодом соединения двух крупных разновидностей. Полинезийцы как результат смешения желтого типа с черным, мулаты, рожденные от союза белых и черных, — вот элементы, составляющие «четвертичный» тип. Не стоит повторять еще раз, что новый тип более или менее полно объединяет в себе признаки, характерные для всех рас двойного происхождения.
Поскольку «четвертичная раса» также претерпела изменения в результате вмешательства нового типа, очень трудно определить в точности ее составные части и классифицировать их. Первичные признаки, или элементы, вошедшие в полученный состав, которые уже ослаблены в значительной мере, нейтрализуются все больше и больше. Они имеют тенденцию к исчезновению внутри смеси, которая и становится главной особенностью нового продукта. Чем больше размножается и скрещивается этот новый продукт (сиречь тип), тем сильнее выражается такая тенденция, и ей не видно конца. Население, формирующееся при этом, слишком увеличивается, чтобы в течение обозримого периода могло установиться равновесие. Оно являет собой жуткое зрелище этнической анархии. В отдельных людях часто встречается такая доминирующая черта, которая недвусмысленно напоминает о том, что в жилах этих людей (этого населения) течет кровь из всевозможных источников. У одного негритянская шевелюра, у другого монгольский тип лица; у одного глаза, характерные для германского типа, у другого рост семита. К тому же все они произведут новое потомство! Вот что представляют собой крупные цивилизованные нации, и этот феномен бросается в глаза особенно в их портовых городах, их столицах и колониях — там, где слияние происходит скорее всего. В Париже, Лондоне, Кадиксе, Константинополе, не выходя за пределы города и ограничиваясь наблюдением за так называемым местным населением, вы увидите признаки, относящиеся ко всем ветвям человеческого древа. У представителей низших классов вы найдете все — от «прогнатической» формы головы негра до скуластого лица и раскосых глаз китайца, потому что с незапамятных времен, главным образом с эпохи римского владычества, расы, самые далекие друг от друга, внесли свою толику крови в жителей наших больших городов. Следующие друг за другом нашествия, торговля, образующиеся колонии, чередование периодов мира и войны способствовали нарастанию беспорядка, и если бы было возможно взобраться немного выше по генеалогическому дереву первого появившегося в том или ином месте человека, пришлось бы немало удивляться отличию его от своих предков.[29]
Итак, мы определили физические различия между расами, теперь остается решить, связан ли этот факт с неравенством — будь то в красоте форм или в физической силе.
Я уже отмечал, что из всех человеческих групп самыми красивыми являются те, которые принадлежат к европейским нациям и их потомству. Чтобы окончательно убедиться в этом, достаточно сравнить
