Лишь солнце видело: обильной данью
Наполнилась могучая река,
Взяв у влюбленных слезы и рыданья,
И слышало: мольба их столь горька,
Что может и огонь смирить, страданья
Уменьшив осужденным на века.
* * *
Земля, вода, фонарь на челноке,
Шуршанье гальки в ласковом прибое,
И ночь в ее торжественном покое,
И плеск дельфина где-то вдалеке.
Рыбак Аноньу в горести, в тоске
Напрасно шепчет имя дорогое,
Кричит туда, в безмолвие морское,
И чертит это имя на песке.
Верните, волны (говорит несчастный),
Верните мне похищенное вами,
Иль сам я кинусь милой нимфе вслед.
Уносит ветер крик его напрасный,
Он море не разжалобит мольбами.
Шумит волна. Ему ответа нет.
* * *
Ах, Динамене! Твой растаял след,
И хоть любовь пылает с прежней силой,
Я больше не увижу нимфы милой,
Покинувшей так рано этот свет!
Какая пытка: до скончанья лет
Грустить вдали — из-за судьбы постылой,
Велевшей волнам стать твоей могилой,
На наше счастье наложив запрет!
Смерть не дала нам вымолвить ни слова
В тот миг последний, черным покрывалом
Твой светлый взор окутав навсегда.
О, море! Небо! Ярость Рока злого!
Чтоб это горе показалось малым,
Возможна ли еще страшней беда?
* * *
Как только ночь, сменяя день превратный,
Измученного погружает в сон,
Мне душу той показывает он,
Кто мне как сон явилась благодатный.
И я бегу пустыней необъятной
За нею вслед, виденьем ослеплен,
Но призрак, вставший из былых времен,
Уходит прочь дорогой невозвратной.
«Красавица, помедли!» — я кричу,
Но, улыбаясь нежно из тумана,
Она как будто молвит: невозможно.
Ей «Дина», — крикнуть, — «мене» я хочу
И просыпаюсь. Кровь стучит тревожно,
А я лишен и краткого обмана.
* * *
Противница и друг! В твоих руках
Вся жизнь моя и все блаженство было!
Нет, стала не земля твоей могилой,
Чтоб на земле от горя я исчах.
Волна морская твой скрывает прах,
Одна красою обладает милой,
Но, сколько бы ни длился век унылый,
Твой образ будет жить в моих мечтах.
И если мне дано в строках сонета
Любви кристально чистой посвятить
Рассказ пусть грубый, но правдоподобный,
Ты будешь мной в стихах всегда воспета,
И если память вечно может жить,
Да будет стих мой надписью надгробной!
* * *
