— Девочки, идите своей дорогой!
Вдовы тупо уставились на него, потом та, что повыше ростом, Хваризуд, жалобно спросила: «Виш ер унзен лштх шалив гвирша?»
— Все равно ничего не понимаю, так что нет нужды распинаться. Я собираюсь спать, окончательно и бесповоротно. Подвиньтесь хотя бы, пожалуйста.
— А, бузд унзен Хан Шамзи уала?
Хобарт уловил в вопросе намек на то, что с ним, может, не все в порядке... Он покраснел и грубо закричал: «Убирайтесь отсюда!» Женщины поняли интонацию и поспешно удалились в полном испуге.
* * *
Саньеш, прищурив глаза, взглянул на яркое солнце, только что выскочившее из-за горизонта.
— Жав посылает нам сегодня жаркий день, — заметил он Хобарту.
Новость не обрадовала инженера, «жаркий день» означает пылающее небо, зной, расплавленный песок, духоту и прочие прелести. Хорошо еще он не напялил на себя шерстяной пиджак и жилет. Губы Хобарта сжались в тончайшую линию: проклятый мир. А, может, что-то не в порядке с ним самим? Неумение адаптироваться? Он не чувствовал себя здесь счастливым и пяти минут подряд, несмотря на все самые фантастические почести, к которым его принуждают местные жители. Ерунда! Он точно знает, чего хочет, и все тут!
— А кто такой Жав? — спросил Хобарт, чтобы отвлечься от печальных мыслей. Из-за акцента старика разговор с ним превращался в пытку, однако другие два паратая, Йездег и Фруз, временно исполняющие обязанности преданных телохранителей, вообще не говорили по-логайски. Хобарт взял их по рекомендации Саньеша, но старик потом как бы между делом добавил, что эта парочка дружила с Хуравом. Хотя они пока не предприняли ни единой попытки отомстить за прежнего хана, их присутствие нервировало Хобарта и он, на всякий случай, держал наготове мушкет.
— Господин всего, — ответил Саньеш.
— Реально существующий человек или некто, живущий на небесах?
— Он настоящий. Не жить в небо. Но хозяин всего: ты, я, лев, погода, вещи.
— Похоже на Разум, про который говорят в Логайе.
— Он и есть. Имя другое. Логайцы — невежды, не использовать правильное имя.
— Это вы, варвары, неве... — тут же зарычал Феакс.
Хобарт быстро обернулся и знаком велел Светскому Льву замолчать. Он еще поспрашивал про Разум- Жава. Похоже, тот занимал здесь положение, промежуточное между японским императором и иудейским Иеговой. Да, он жил в определенном месте — в пятидесяти пяти милях от границы страны Маратай. Да, кто угодно мог встретиться с ним лично по поводу засухи или мора, хотя немногие осмеливались. На вопрос о том, почему бог-император соглашается обсуждать так мало проблем, Саньеш неопределенно пожал плечами и предположил, что Жав требует платы за свои услуги.
Они покинули песчаную страну паратаев и поехали по саванне, похожей на ту, где Хобарт охотился на бегемота, только гладкой, как столешница. Решили сделать часовой привал и отпустили лошадей пощипать травку. Феакс, свернувшись клубком, заснул.
Когда обжигающее солнце начало клониться к закату, они пересекли еще одну границу и оказались в некоем подобии пустыни. Ее устилала смесь красного песка и черных сферической формы камней. Присутствовала и растительность в виде кактусоподобных цилиндров, торчащих из песка аккуратными рядами через пятидесятифутовые интервалы. Из-за риска споткнуться о коварные круглые камни им пришлось спешиться и вести лошадей в поводу. Хобарт воспрял духом, когда Саньеш сообщил о близости водоема и указал на сверкание неподалеку. Роллин уже начал изнывать от жажды (поскольку запасы воды подходили к концу) и... от скуки.
— Ты уверен, что это не мираж? — уточнил инженер.
— Что такое «мираж»?
— Ну, как же, ты видишь воду, хотя на самом деле ее там нет.
Худые плечи Саньеша приподнялись чуть не до ушей, настолько сильно он удивился.
— Нет, нет такой вещь в Паратай.
Наверно, он прав, размышлял Хобарт, ведь здесь все является именно тем, чем кажется. Саньеш сказал, что вода впереди относится к озеру Нитрит. Подъехав поближе, Хобарт убедился в том, что озеро существует и довольно большое — он не смог разглядеть противоположного берега.
— Могу видеть, — ответил Саньеш, когда Хобарт спросил его об этом. Очевидно, варвар обладал острым зрением.
— Если не видеть, значит, мы у моря, а не озеро, — глубокомысленно добавил он.
Кавалькада въехала на вершину незначительного холма, склон которого вел прямиком к озеру. Неожиданно Хобарт увидел множество человеческих фигурок цвета высококачественного сливочного масла. Люди тоже их заметили, и когда лошади начали спускаться к воде, быстро-быстро забегали, как растревоженные муравьи. До ушей Хобарта доносились тонкие короткие вскрики.
Варвар по имени Фруз указал на человечков и что-то произнес.
— Он сказать: надо торопиться, иктепели убегать, — перевел Саньеш.
Они пришпорили лошадей, но еще задолго до того, как спутники добрались до кромки воды, желтокожие дикари расселись по каноэ и стремительно понеслись по спокойной глади озера. Фруз и Йездег выкрикнули какие-то проклятья, когда лодки исчезли на золотой дорожке, прочерченной по воде заходящим солнцем.
— Не очень-то они нам доверяют, — прокомментировал ситуацию Хобарт.
Саньеш презрительно плюнул в сторону сбежавших.
— Бесполезный создания, годится только для спортивный охота.
Если варвары и вправду убивали бедных иктепели ради забавы, то ожидать радушного приема было, по меньшей мере, странно. Но тут же Хобарт вспомнил о данном самому себе обещании не влезать в мораль и нравственность местных жителей.
— Что нам делать теперь? — устало спросил он.
— Найти место для спать. Солнце скоро садиться. Рыбоеды вернутся, — ответил крючконосый советник.
— Когда?
— Может, завтра, может, нет. Никто не знать. — Старик опять пожал плечами: для него время не имело значения.
В основании песчаного откоса виднелось несколько черных дыр, очевидно, они вели в пещеры, в которых обитали дикари. Хан Роллин без особого энтузиазма исследовал некоторые из них. В пещерах стоял сильный запах недавних жильцов, повсюду валялись примитивные орудия труда и охоты: деревянные копья, гребни из рыбных костей и прочее. Полуденное солнце нагрело их, как в раскаленной духовке.
— Взгляни, хан, — позвал Саньеш. Он указал на кусок кожи, по-видимому, закрывавший вход в особенную пещеру. Отодвинув кожаную занавеску, спутники почувствовали на лицах дуновение прохладного ветерка и одновременно исторгли возглас радости по этому поводу. Вдоль пещеры в полу была пробита то ли канавка, то ли желобок, она исчезала снаружи в песке. По канавке текла тоненькая струйка воды.
— Здесь хорошо спать, — сказал Саньеш. Пока он говорил, свет солнца начал гаснуть и пропал, как будто его выключили. Мгновенно стало слишком темно для продолжения поисков, поэтому все согласились с предложением Саньеша.
Феакс вызвался постоять на часах, и Фруз с Йездегом впервые одарили зверя дружелюбными взглядами. Люди расположились на полу прохладной пещеры с максимально возможным комфортом и заснули, как убитые.
11
Свет и шум разбудили Роллина Хобарта; солнце проникло в пещеру вместе с головой Феакса, сдвинувшей занавеску, она же (ушастая морда) и «шумела» низким голосом:
— Желтые люди вернулись, принц! Вставай!
Разбуженные паратаи, позевывая, выбрались из страны снов.
— Чем они занимаются? — спросил льва Хобарт. Ощущения в полости рта настоятельно требовали вмешательства зубной щетки. Лев оглянулся.
