«рамадан» по-арабски. Но с тех пор, как я живу во Франции, я больше его не придерживаюсь. Я себе не отказываю ни в чем, потому что здесь очень много всяких соблазнов. Ты можешь мне не верить, но у себя дома, на родине, я никогда не испытывала чувства голода, мне никогда не хотелось есть.
– Может быть, тебе не нравилась местная пища?
– Нет, дело не в этом. Причина другая. Чаще всего у меня портился аппетит из-за окружающих. У нас в семье за столом всегда было очень много людей, а поскольку я была старшей из одиннадцати детей, мне нужно было помогать подавать на стол. Но, кроме родственников, за столом было много и других людей. Семья наша большая – родители, сестры и братья, двоюродные братья и сестры. А кроме их всех за столом, часто были и гости, приходившие в последнюю минуту. Поскольку мой отец был очень известным и щедрым человеком, он никогда не отказывал себе в удовольствии пригласить к себе на обед всех, кого встречал по пути. Таким образом у нас за столом часто собиралось до пятидесяти человек одновременно, а для меня это было настоящей каторгой. Если бы ты знал, как приятно для женщины находиться за столом вдвоем со своим возлюбленным! Но что с тобой, ты что, не голоден?
– Я хотел бы насытиться твоими словами. Но скажи мне: приглашенные, приходившие к твоему отцу, откуда они были?
– Да отовсюду. Знаешь, они были мне отвратительны. Ты не можешь даже представить, живя здесь, в Европе, во Франции, которая является очень цивилизованной и культурной страной, какие только бывают привычки у людей, приходящих в гости только для того, чтобы поесть, нажраться! Некоторые даже не стеснялись приносить с собой большую скатерть, в нее они потом складывали недоеденные куски, мясо, соусы, пирожные, все это вперемешку. Были и такие, которые приводили с собой маленьких детей и заставляли их плакать, чтобы отец как можно больше дал им пищи. А он, конечно, не жалел ничего для них.
– Ты говоришь о вещах, которые для меня совершенно невероятны.
– И все же это действительно было. Один наблюдательный и очень эрудированный иранец, которого звали Куа Хан, потратил много времени на изучение того, как люди ведут себя за столом, особенно в странах Ближнего Востока. Наблюдая поведение людей за трапезой, он сделал интересные выводы и так же, как и я, подразделяет людей на разные типы. Их очень много, но я могу назвать некоторые. Например: наблюдатель, счетовод, формовщик, сосун, грызун, трясун, сопун, контролер, гипнотизер, выдумщик, зачинщик, завистник, желатель, собиратель, раскладыватель, развлекатель, сортировщик, поливальщик, накопитель, крохобор, подметальщик, пожиратель, выгребальщик и другие.– Хадиджа произнесла все эти эпитеты без передышки.
Ален, зачарованный, слушал и не мог произнести ни одного слова. Затем он не удержался и заметил:
– По живости и реалистичности наблюдений и описания ты могла бы, мне кажется, соперничать даже с Рабле.
– Как и все мои соотечественники, я очень люблю слова, каждое слово несет в себе богатство.
– Таким образом, ты могла бы описать всех посетителей, которые были за столом у твоего отца?
– Ну конечно, потому что они часто приходили к нам на званые обеды. Первый из них – «наблюдатель». Он испытывает настоятельную необходимость заметить и услышать, что блюдо уже готово, что его скоро принесут. Поэтому он без конца смотрит на дверь, ведущую в комнату, ждет появления блюд и все время вздрагивает, как только кто-нибудь входит в комнату. Он считает что вот-вот внесут пищу и хочет первым увидеть ее. Второй – это «счетовод». Эта личность все время занята тем, что пересчитывает блюда. Он считает с помощью всех своих десяти пальцев, постоянно разглядывает блюда, стараясь их удержать в памяти, путается в счете. «Формовщик» же посвящает все свое время за столом тому, чтобы скатать из хлеба шарик и повалять его по тарелке, делая его как можно более упругим и покрывая его соусом и приправой.
– Фу,– сказал Ален,– но как ты можешь объяснить, что твой отец, который был известным аристократом в стране, был вынужден принимать у себя за столом таких людей, чье воспитание и поведение вовсе не отличалось изысканностью.
– В нашей стране за столом богатого человека могут собраться люди всех рас, всякого состояния,– богатые и бедные.
– Значит, твой отец был очень богат?
– Да, я думаю.
– А где он сейчас?
– Его нет, он умер. И его смерть была настоящей причиной тому, что я была вынуждена покинуть свою страну.
Мой отец был для меня самым большим другом и союзником, можно сказать, единственным другом.
Ее яркие сияющие глаза покрыла легкая пелена печали, но вскоре она снова заговорила, и взгляд ее снова заблестел:
– Я чувствую, что тебе неприятны описания всех этих застолий, которые я видела раньше у себя на родине.
– Неприятно? Что ты, дорогая! Мне это очень интересно. Мне встречались женщины, которые хорошо знали привычки, обычаи, блюда, но никогда не попадались мне люди, так хорошо знающие все нравы людей и недостатки, сопровождающие застолья.
– А ты не думаешь, что женщина, любящая прелести стола, так же любит и другие удовольствия.
– Должно быть, так. Но среди тех, кого ты называла, есть «гипнотизер». Что он делал за столом?
– Он неотрывно смотрел в лица людей, сидящих напротив, до такой степени, что они начинали терять присутствие духа и переставали есть. Тогда он быстро хватал их кусок мяса и убегал, чтобы съесть его где- нибудь.
– Понятно, значит, он ужасный эгоист. Ну, а кто же такой этот «сосун»?
– Этот подносит пищу ко рту, вызывая обильное слюноотделение. Все, кто за ним наблюдает, могут видеть, что в тот момент, когда у него собирается много слюны, он ее с шумом заглатывает и испытывает при этом огромное удовольствие.
