– Теперь я вспомнила, что случилось той ночью, – тихо пробормотала Сара.
Взрослая Сара отличалась невысоким ростом, а в девять лет и вовсе была крохотная – «не больше минутки», как любил говорить про нее дядюшка Джеми. При таких миниатюрных размерах она могла бесшумно пробираться сквозь заросли, не пропустившие бы никого из взрослых. Что она и делала сейчас.
Девчонка-сорванец в кудряшках неслышно, словно привидение, скользнула сквозь изгородь из боярышника, обрамлявшую главную дорожку. Тихонько пробралась через небольшую полянку, где на страже стояла статуя маленького человечка с рожками, Джеми говорил, что это – Фавн, но Сара втайне была уверена, что это Питер Пэн, хотя он ничуть не походил на картинки из книжки Барри. На цыпочках она прошла через часть сада, заросшую полевыми цветами, миновала клумбы с экзотическими и обычными растениями. И уже приблизилась к фонтану. Ей был виден дуб Мерлина, простерший свои ветви над садом, как и подобает царственному дереву.
Тут до нее донеслись голоса.
Сара подобралась поближе – маленькая тень укрылась в пятне более густой тени, отбрасываемой луной.
– … Дело не в выборе, – услышала она мужской голос. – Линии наших жизней строго определены от события к событию. Ты выбрал свою дорогу.
Сара не видела говорившего, а голос у него был низкий, глубокий, словно звук колокола, она его не узнала, зато вздрогнула, услышав голос отвечавшего незнакомцу Мерлина!
– Когда я выбирал себе дорогу, ее еще не было. Был только девственный лес; холмы; их гребни, следовавшие один за другим, точно пологие волны; долины, где впервые придумали арфу, а потом снабдили ее струнами. «Кей-канну», – сказала она мне, когда я пришел в Лес. Я думал идти тихо, идти осторожно, не делать глупостей, не знал, что дуб охраняет границы, обозначая их. Я не догадывался, что это была дверь.
– Любое знание служит дверью, – ответил незнакомец. – Тебе это всегда было известно.
– В теории, – возразил Мерлин.
– Ты вмешивался.
– Я рожден для того, чтобы вмешиваться. Я должен был играть эту роль.
– Но, сыграв ее, ты продолжал вмешиваться.
– Такова моя природа, отец. Для чего иначе я был бы избран?
Наступило долгое молчание. У Сары защекотало в носу, но она не посмела поднять руку и почесать его. Она напряженно думала, стараясь осмыслить услышанное.
Все так запуталось. Из того, о чем они говорили, можно было предположить, что ее Мерлин – это Мерлин из легенд. Но если это так, почему он выглядел как мальчик, как ее ровесник? Как он вообще мог дожить до нашего времени? Как мог он жить в дереве в саду ее дяди, да еще разговаривать со своим отцом?
– Я устал, – сказал Мерлин. – И это уже старый спор, отец. Зимы слишком коротки. Я едва успеваю заснуть, как снова начинается весна. Мне нужно, чтобы отдых длился подольше. Я его заслужил. Меня зовут к себе летние звезды.
– Тебя связывает любовь, – сказал незнакомец.
– Меня связывает дуб. Я и не знал, что любовь – это дерево.
– Знал. Но предпочел не думать об этом, просто тебе нужно было все это разгадать. Мудрости лесного ореха оказалось недостаточно. Тебе хотелось отведать плодов всех деревьев.
– Я научился на своих ошибках, – сказал Мерлин. – А теперь освободи меня, отец.
– Не могу. Освободить тебя может только любовь.
– Меня нельзя найти, меня нельзя увидеть, – продолжал Мерлин. – То, что обо мне помнят, так тесно переплелось с рыцарскими романами, что за россказнями не видят человека. Кто же меня полюбит?
Сара выскочила из зарослей, где пряталась, и вошла в пятно лунного света.
– Я… – начала было она, но слова застряли у нее в горле.
Рядом с деревом стоял вовсе не рыжий мальчишка. Вместо него она увидела старика с мальчишескими глазами. И оленя. Олень повернул к ней увенчанную рогами голову и посмотрел так, что от его взгляда у нее мороз побежал по коже. Он долго не сводил с Сары глаз, потом повернулся, в лунном свете сверкнул рыжий бок, и его поглотила тьма.
Сара вздрогнула. Она обхватила себя руками, но все равно не могла справиться с ознобом.
Сад и так был странный, он казался больше, чем есть на самом деле, но если бы в нем жил олень, он не остался бы незамеченным. Разве что… А что стало с мальчиком? Почему он за сутки превратился в старика? Мальчик, который на самом деле жил в дереве?
– Сара, – окликнул ее старик.
Это был голос Мерлина. Глаза Мерлина. Ее Мерлин стал стариком.
– Ты… ты состарился, – пролепетала она.
– Я старше, чем ты можешь себе представить.
– Но…
– Я появлялся перед тобой таким, каким тебе легче было принять меня.
– Вот оно что…
– Ты сказала то, что думаешь на самом деле?
На Сару нахлынули воспоминания. Она вспомнила множество дней, проведенных в задушевных дружеских разговорах. Вспомнила, как они часами тихо беседовали или вместе играли, как успокаивались ее ночные страхи. Если она скажет «да», он уйдет. И она потеряет друга. А ночные страхи… Кто их прогонит? Только он способен помочь ей. Ни Джеми, никто из тех, кто живет в Доме, хотя все они и будут стараться.
– Ты ведь уйдешь… правда? – спросила она.
Старик кивнул. Кивнул по-стариковски, но глаза у него оставались молодыми. Он одновременно был и молод, и стар, и мудр, и наивен – все сразу. И глаза у него были, как у ее рыжего мальчишки.
– Уйду, – повторил он. – И ты меня забудешь.
– Не забуду, – запротестовала Сара. – Я не забуду тебя никогда.
– У тебя не будет выбора, – сказал Мерлин. – Твои воспоминания обо мне уйдут вместе со мной, когда уйду я.
– И они… уйдут навсегда?
Это еще хуже, чем просто потерять друга. Это будет означать, что друга никогда и не было.
– Навсегда, – сказал Мерлин. – Если только… – Голос замолк. Взгляд старика обратился куда-то внутрь.
– Что? – наконец спросила Сара.
– Я мог бы постараться и вернуть тебе воспоминания, когда окажусь на другом берегу реки.
Сара заморгала в замешательстве.
– О чем ты говоришь? На другом берегу какой реки?
– Край Летних Звезд лежит за рекой, она служит границей между тем, что есть, и тем, что было. Путешествие долгое. Иногда оно длится много жизней.
Воцарилось молчание. Сара внимательно всматривалась в старика, в которого превратился ее друг. Он отвечал ей добрым взглядом. Его глаза ничего не требовали. В них было только сожаление. И грусть расставания. Нежность, ничего не просящая взамен.
Сара сделала шаг вперед, немного помедлила и обняла его.
– Я люблю тебя, Мерлин, – проговорила она. – Я не могу сказать, что не люблю, раз это не так.
Она почувствовала, как его руки обняли ее, ко лбу прикоснулись сухие губы.
– Иди спокойно, – напутствовал он Сару. – Но остерегайся составлять календарь деревьев.
И он ушел.
Только что они держали друг друга в объятиях, а уже через мгновение Сара почувствовала, что обнимает пустоту. Она бессильно опустила руки. От невыносимой печали голова у нее поникла. В горле пересохло, грудь стеснило, Сара покачнулась, слезы хлынули у нее из глаз.
Казалось, что пронзившая ее боль не пройдет никогда.
