выслушает, отнесется к ней серьезно, хоть ей всего четырнадцать. Она не знала, как ей поступить. Понимала, что должна что-то сделать, но что – просто не представляла.
В конце концов она встала с постели. Надела джинсы и свитер, завязала шнурки на высоких ботинках и влезла в куртку. Держась у стены холла, куда выходила спальня родителей, стараясь не скрипеть половицами, она выскользнула из дома.
На улице было холодно. В этот ночной час их пригород, казалось, преобразился. Стояла такая тишина, что он больше чем когда-либо был похож на декорацию из фильма. Из боковой двери гаража Сьюзен вывела свой велосипед и вышла с ним на улицу. Потом села на сиденье и, что было сил нажимая на педали, покатила сначала по одной улице, потом по другой. Ветер резал лицо, щеки у нее раскраснелись. На глазах под очками выступили слезы.
Наконец Сьюзен остановилась около дома, который ничем не отличался от ее собственного, только был немного более старым. Она гадала, где находится комната Бадди и как привлечь к себе его внимание, не разбудив родителей, гадала, как объяснить, почему она оказалась здесь среди ночи.
В мозгу у нее звучали слова Лори:
«Куда более опасен, чем ты думаешь, Лори. Намного опаснее».
Все это глупо. Она не какой-нибудь крутой шериф, с пистолетом в руке преследующий убийцу, о таких она только в книжках читала. Она просто-напросто девчонка и сама не знает, что делает.
Но поступить иначе она не могла. Никто ее и слушать не станет, это ясно. Ни родители, ни учителя, ни полиция. Нужны доказательства – это ей давным-давно вбили в голову те же самые детективные книжки, но как раз доказательств у нее и не было.
Она просто
Носком ботинка Сьюзен отогнула стойку у велосипеда и поставила ее так, что теперь велосипед мог стоять сам по себе. Вытерев повлажневшие ладони о джинсы, она глубоко вздохнула и направилась к дому. Но не успела она сделать и нескольких шагов, как раздавшийся за спиной голос остановил ее:
– Что, черт возьми, ты тут делаешь?
С сильно бьющимся сердцем Сьюзен медленно повернулась. Дом Лапалья стоял между двумя уличными фонарями, так что она не могла разглядеть фигуру, возникшую перед ней в тени. Но она узнала голос Бадди.
– Я знаю, что случилось в ущелье, – сказала она.
Он никак не отреагировал – ничего не сказал, не двинулся с места. Как будто в нем сосредоточилась вся тишина этой ночи.
– Одного не понимаю – зачем тебе понадобилось, чтобы я об этом узнала? – добавила Сьюзен.
Снова никакого ответа. Сьюзен вспомнила, как кто-то в школе говорил, что многие парни в компании Бадди носят при себе ножи и не боятся пускать их в дело. Сьюзен сглотнула слюну.
– Я не убивал его, – наконец проговорил Бадди. – Это все Анжела.
Он сделал шаг вперед, теперь Сьюзен могла лучше разглядеть его. Ей хотелось бежать без оглядки, но ноги словно приросли к месту, не столько от страха, сколько оттого, что она чувствовала себя в долгу перед Питером. До чего же смешно! Она никогда не видела этого юношу, пока он был жив, но ее старания выяснить историю гибели Питера так облегчили ей переход в новую школу, что она считала себя его должницей. Ведь она была так поглощена мыслями о Питере, что не успела почувствовать себя смущенной, застенчивой или глупой, как с ней обычно случалось.
– Его убила Анжела? – тихо переспросила она. Бадди кивнул.
– Если бы только она… не… не спала с ним…
В его голосе звучала такая боль, что Сьюзен, как ни странно, невольно захотелось успокоить его, пусть он даже и убийца. Но вместо этого она сказала:
– Но я слышала, ты просто посмеялся, узнав об этом.
Теперь его голос звучал вызывающе:
– А что, по-твоему, мне оставалось? Да и дело было уже прошлое. Но я не мог выбросить их из головы, все думал, как они тогда смеялись надо мной. Знаешь, что Пит сказал мне, когда я про них узнал? «Слушай, друг, прости. Но так уж получилось». Представляешь?
Бадди сунул руку в карман, и Сьюзен начала думать, что же делать, если он вытащит нож. Но Бадди достал сигареты и закурил. Сьюзен заметила, что у него дрожат руки.
– Их двоих я любил больше всего на свете, – продолжал Бадди. – Я вообще, кроме них, никого никогда не любил. – Он замолчал, потом добавил: – А ты когда-нибудь теряла кого-то, кого по-настоящему любила?
Сьюзен подумала про деда и кивнула. «Но я его не убивала», – пронеслось у нее в голове.
– Так что же случилось в ущелье? – спросила она.
– Мы любили туда ходить, наша компания – я, Пит и Анжела, и те, кого приводил Пит. Мы там здорово веселились. А в тот день Пит позвонил мне и предложил там встретиться, сказал, что хочет поговорить. С тех пор как я узнал про них, между нами все стало не так, как раньше, сама понимаешь. Но я понадеялся, что все как-то наладится, и сказал: «Факт. Давай встретимся». Ну а он опять завел свое. Как, мол, ему жаль, что так случилось. Но между ними пробежала какая-то искра. Сперва они бросили встречаться, понимали, что так не годится. Но сами только и думали друг о друге. Не встречались целое лето, но теперь, мол, все вышло наружу, а я, когда узнал, что это был он, только посмеялся. Вот он и хочет сказать мне, что будет встречаться с Анжелой снова, но прежде всего, пока об этом не узнали все, он решил поговорить со мной.
Бадди покачал головой, словно до сих пор не мог в это поверить.
– Он хотел, чтобы я сказал ему, что все в порядке, никаких, мол, переживаний и все такое.
Бадди замолчал и докурил сигарету. Сделав последнюю затяжку, он отшвырнул окурок.
Испустив сноп искр, окурок упал на тротуар.
Он долго смотрел на него, потом покачал головой.
– Я не верил своим ушам. Знаешь, мне и так-то было паршиво ходить и думать, что они потешались надо мной все лето, и, когда я узнал про них, я старался делать вид, будто мне плевать, а уж тут… тут… Я закричал на него, а он говорит: «Брось переживать!» Тогда я просто оттолкнул его. А он полетел вниз. Он кричал, пока летел. Он… Господи, я до сих пор слышу, как он кричит. Каждую ночь слышу.
Сьюзен тихо откашлялась.
– Похоже, ты не собирался его толкать… Бадди перебил ее:
– Знаешь, что я подумал в ту минуту, когда он сорвался вниз? Мне хотелось смеяться. Мне хотелось завопить: «Вот, сосунок, что бывает с тем, кто свяжется с Бадди Лапалья!» Но когда он ударился о дно, и я… он… Я никогда не слышал такого звука, и дай бог никогда не услышу.
Сьюзен даже не поняла, как это произошло – только что он стоял нормально и вдруг чуть не упал, хорошо, она успела схватить его за руку и отвести на лужайку. Там он опустился на траву, упершись головой в колени и запустив руки в волосы.
– Как мне без него тошно, – проговорил он. – Господи! Как тошно!
Сьюзен села рядом с ним.
– Что же теперь будет? – спросила она. Больше не надо было допытываться, с чего это он хотел, чтобы она выяснила, как все произошло. Она поняла, что он дольше не мог хранить в себе свою чудовищную тайну. Да и никто бы не смог. Как после этого считать себя человеком?
– Я не знаю, что делать, – признался Бадди.
– Сделать можно только одно: ты должен сказать правду.
– Но пока копы знают, что Пит просто упал с той скалы… Или спрыгнул сам. Они никого не ищут. Дело закрыто.
– Но ты-то знаешь, как было дело, – сказала Сьюзен.
Бадди медленно кивнул.
– И неужели ты хочешь, чтобы про Питера все думали, будто он сам прыгнул? То, как они с Анжелой поступили, было, конечно, довольно подло, но и ты был не лучше, когда стал ухаживать за девушкой Кейта.
Все еще погруженный в себя, Бадди кивнул снова.
