допустить проявления этих иллюзий в реальном мире. Такого просто не может быть. Если же каким-то образом такое случилось, он решительно требовал, чтобы проявлялись исключительно его иллюзии.
Льюис искал в дневниках ответ на вопрос: почему Перкин делал то, что делал, и находил ответ: потому что верил, что все – иллюзия.
«Что более иллюзорно? – вопрошал тот в одном из своих рассуждений, – иллюзия, основанная на вере, или же на рассудочном неверии?» Но тут дневник обрывался: Перкин, оставив дом и библиотеку, вернулся к бродячей жизни, которую вёл, пока не попал в графство Ланарк.
Примерно в то же время впервые появилась Малли. Это она помогла молодому Льюису перенести книги в Новый Волдинг. «Тёмный Человек не вернётся, – сказала она Льюису. – Он нашёл своё божество в войне. Он считает её разумным упражнением или величайшей из иллюзий, и, чем бы она ни была, он не вернётся».
Льюис часто жалел, что взялся читать книги Перкина, особенно написанные им самим. Прежде Льюис был простым человеком и довольствовался тем, что имел. Но когда уехал Эдмонд и умерла Вера, у него остались только книги. Они заполнили его вопросами, и порой ему уже не хотелось узнавать ответы.
В такие дни ему хотелось вернуться к простой вере, которую он делил когда-то с другими жителями Волдинга, но обратный путь давно был отрезан. И давно было ясно, что Волдинг умирает. Осталось всего четверо моложе двадцати. Старики умирали, а молодые уходили в широкий мир искать… иллюзий, полагал Льюис.
Он спрашивал собственного сына, почему тот уходит, и услышал в ответ: «Здесь для меня ничего нет». Льюис тогда не нашёл что сказать. Не нашёл и до сих пор.
Он перелистал страницы и отпустил их. Толстая книга захлопнулась с глухим стуком. Если свора, преследовавшая оленя, – создание Перкина, его иллюзия, почему она ещё здесь спустя полвека после его ухода?
Льюис боялся ответа на этот вопрос. Он боялся, что, унаследовав книги Перкина, подхватив сотни нитей, тянувшихся сквозь них, – мудрость рядом с бессмыслицей, – он сам теперь поддерживал существование псов. Они вырывались из потёмок его собственной души, чтобы преследовать оленя. Разве не к этому стремились все, писавшие книги? Они искали не тайны, а средства удержать её, измерить и взвесить, расчленить, чтобы посмотреть, что там внутри. Однажды, поняв, что в своих изысканиях уподобляется тем писателям, он обратился с вопросом к Малли.
– Не ты один это делаешь, – ответила она, словно подтверждая его худшие опасения.
– Но
– Откуда мне знать, Льюис?
– Это я создал тебя? И ты – моя иллюзия?
– Разве это важно?
– Конечно важно! – выкрикнул он. – Что ты такое?
– Я – секрет, Льюис, – сказала она. – Только и всего.
Его это ничуть не утешило.
– Славное местечко, – бросил Эрл, когда Лайза ввела его в дом и щёлкнула выключателем. – Давно обзавелась?
– Это родители покупали.
– Они здесь? – Его рука потянулась к «тридцать восьмому».
– Нет. В Европе. Эрл кивнул:
– Ну, где телефон?
– В спальне. Это там. – Она указала дверь и следом за ним просочилась в комнату. – Так ты из тех крутых ребят, которыми заправляет Стив?
Эрл обернулся к ней и расхохотался:
– Это он тебе сказал, будто чем-то заправляет?
Лайза кивнула:
– Точно. Чем он, по-твоему, зарабатывает?
– Я тебе скажу чем. Пашет на государство считай задаром и сыт только тем, что толкает наркоту у себя в конторе.
– Мне он не то говорил. Эрл пожал плечами:
– Мне плевать, что он там говорил. Дырка он от задницы, и ничего больше.
– А все-таки ты с ним корешишься?
– Иногда и жопа может пригодиться. Не станешь же гадить носом?
Лайза поджала губки.
– У меня приватный разговор, – сказал ей Эрл.
Она явно собиралась что-то сказать, но, встретившись с ним взглядом, передумала и улыбнулась:
– Нет проблем. Посижу там на диванчике. Эрл подождал, пока за ней закроется дверь, снял трубку и вызвал нужный номер. С оплатой на вызываемый номер.
– Оплачу, – отозвался оператору голос на том конце провода и уже Эрлу: – Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Соображаешь, сколько времени? На линии чисто?
