Лезвие сна

Джон окинул взглядом заметенные снегом Сады Силена.

– Я не помню прошлого, – наконец заговорил он. – Я появился здесь, и в моей голове было определенное имя. Ты изобразила меня в облике индейца кикаха, и я знал о них всё: их историю, их обычаи и нравы. На картине я нахожусь в городе, и этот город тоже мне знаком. Всё остальное я узнал по мере развития нашей истории.

– А как насчет Рашкина? Ты пытался предостеречь меня в первый же день знакомства.

– Нет, – покачал головой Джон. – В первый вечер, когда мы встретились на ступенях библиотеки, я только старался установить с тобой связь. Тогда я еще ничего о нем не знал и не пытался тебя предостеречь до нашей следующей встречи рядом с его студией.

– Так кто же он всё-таки?

– Чудовище.

– Именно так он характеризует тебя. – Лицо Джона исказилось от боли.

– Иззи, он питается нами. Я еще не понимаю, как именно, но точно знаю, что это как-то связано с уничтожением полотен, которые вызвали наше появление.

– Но он их не уничтожает, – возразила Иззи. – То полотно было его собственной копией, а не моей работой.

– Думай как хочешь, – пожал плечами Джон.

– Я хорошо знаю свои работы. Мое полотно осталось неповрежденным.

– Увидев тот фрагмент, который я тебе принес, ты тоже решила, что это твоя работа.

– Да, помню. Но я ошиблась. Меня обмануло превосходное качество его работы. Но это естественно: такой мастер не может сделать плохую копию.

– Тогда как ты можешь определить, чья работа была сожжена?

– Я...

– Скажи, ты всё еще видишь те сны, о которых мне рассказывала?

– Нет, – покачала головой Иззи. – Их нет уже несколько месяцев. Зато теперь мне снится, что кто-то наблюдает за мной.

– За тобой или за твоими картинами?

– Кажется, за мной, – нерешительно ответила Иззи. – Но я не уверена.

– А ты не писала картин, подобных той, на которой изображен древесный дух, в студии Рашкина, где он может снять с них копии?

– Нет, но что это доказывает?

– Наша связь не односторонняя, – сказал Джон. – Ты тоже связана с нами. Когда кто-то из нас умирает, ты это чувствуешь. Ты видишь, как это происходит, только во сне. Раньше тебе снилось, что Рашкин уничтожает твои картины. Теперь в твоих снах он смотрит на них.

– Как же такое может быть? – удивилась Иззи.

– И ты еще чему-то удивляешься после того, как вызвала нас сюда?

– Но для чего всё это Рашкину? Я понимаю, что у него скверный характер и случаются приступы необузданного гнева, но он же не воплощение абсолютного зла.

– Почему ты так считаешь? Из-за его прекрасных произведений искусства?

«Неужели причина только в этом?» – спросила себя Иззи. И потому она позволила ему обращаться с собой так, как не позволяла ни одному другому человеку? Неужели все ее представления о добре и зле в корне изменились под влиянием Рашкина?

– Ты можешь провести еще один эксперимент, – предложил Джон. – Раз уж ему недоступны полотна, которые находятся в профессорской оранжерее, в следующий раз, когда тебе захочется вызвать в этот мир кого-то еще, сделай это в студии Рашкина, где ему без труда удастся их «скопировать». И тогда твои сны вскоре вернутся.

– Что ты говоришь! Я никогда не смогу пойти на это.

– Почему бы и нет? Это не намного хуже, чем закрывать глаза на то, что он делает с нами. Мы настоящие, Иззи. Ты способна вызвать нас в этот мир, но, раз уж мы оказались здесь, мы реальны. Согласен, мы несколько иные. Мы не нуждаемся в сне и пище. Мы не стареем. Мы не меняемся внешне. Но всё же мы настоящие.

– Перестань! – воскликнула Иззи и отвернулась от Джона. – Я и так не знаю, чему верить, а ты запутываешь меня еще больше.

– Ты не можешь решить, чему ты хочешь верить. Легко чувствовать себя маленьким богом, способным вызвать к жизни кого угодно при помощи нескольких мазков краски на холсте, но трудно смириться с тем, что эти существа будут жить независимо от твоего влияния. И упаси бог предположить, что ты несешь ответственность за свои действия, что твой драгоценный Рашкин представляет для нас опасность, что эту опасность ты можешь предотвратить, если поверишь мне и будешь охранять свои полотна от его посягательств.

Всё получилось совсем не так, как рассчитывала Иззи. Она надеялась лишь поговорить с Джоном и заставить его раскрыть свои секреты. Она не хотела этого противостояния. Иззи надеялась сблизиться с возлюбленным, а вместо этого они еще больше отдалились друг от друга. Рядом с ней на скамье сидел совершенно чужой человек.

– Зачем ты так поступаешь со мной? – спросила она.

– Я только пытаюсь убедить тебя осознать свою ответственность.