– Когда ваш дядя принес этот костяной диск к Бенсону, тот не знал, что и думать. Это расследование, которым мы заняты… очень щекотливое, в высшей степени секретное. Считается, что никто не должен ничего о нем знать, но вот появляется ваш беззаботный дядя с еще одной деталью все той же загадки, над которой мы безуспешно бьемся. Бенсон позвонил мне, и я отправился к нему узнать, в чем дело.
Сара снова взглянула в тень между шкафами, но ничего не увидела, а может, там ничего и не было.
– Поставьте себя на наше место, – продолжал Такер. – Есть дело, которое мы расследуем уже две недели, и, должен признать, без особого успеха. И вдруг появляется то, что может оказаться важным ключом. Ладно. Обсуждаю этот вопрос с вашим дядей. Он начинает понемногу выводить меня из себя своими объяснениями, и я невольно задаюсь вопросом: «Что он старается скрыть?»
– Он просто немного разволновался, – сказала Сара.
Такер пожал плечами:
– И то же произошло с вами, как только я вошел. Даже сейчас вы ведете себя так, словно я собираюсь вас укусить.
– Я… ночью я видела плохой сон, – призналась Сара, – и что-то заставило меня вспомнить его как раз сейчас. Вы правы насчет Джеми, но он не преступник. Он очень быстро заводится, а вы ни больше ни меньше назвали его лгуном. А притом что постоянно читаешь в газетах про… ну, вы знаете…
– Про Королевскую комиссию и тому подобное?
– Ну…
– Вы начитались триллеров.
– А кто эти люди, которых вы ищете? – спросила Сара. – Что они сделали?
– Пока ничего не сделали. Просто мы хотим с ними побеседовать.
Такер полез в карман и достал две фотографии. Положив их на прилавок перед Сарой, он спросил:
– Вы когда-нибудь видели кого-то из них?
Сара всмотрелась.
– Вот этого, – проговорила она, коснувшись пальцем фотографии Томаса Хенгуэра.
– Выходит, вы с ним знакомы?
– Не совсем. Несколько раз он заходил в лавку, и по-моему, я даже раза два видела его у нас в Доме. Но это было давно.
– А он не мог спрятать диск где-то здесь так, что вы этого не заметили?
Сара вспомнила, как она нашла диск – он был завернут в коричневую бумагу и вложен в шаманский мешочек.
– Не знаю, как это ему удалось бы, – сказала она. – Я нашла этот диск на дне коробки, которую вытащила из чулана. Она была вся в пыли. К тому же я никого в этот чулан не пускала.
Такер кивнул и показал на фотографию Киерана:
– А этого встречали?
– Лицо знакомое, я его не знаю, но как будто где-то видела. – Сара зажмурилась, стараясь вспомнить. – По-моему, он играл в оркестре, в оркестре народных инструментов. Это было очень давно – три, а то и четыре года назад. Они назывались «Шутниками», а дальше шло какое-то длинное название. Кажется, он пел и еще играл на гитаре. – Сара подняла на Такера глаза. – Боюсь, я не очень вам помогла, правда?
– Во всяком случае, вы старались. А вы не видели их где-нибудь недалеко от вашей лавки? В последнее время?
Сара покачала головой.
– Вот насчет этого, – она показала на фотографию Киерана, – с уверенностью сказать не могу. Ну а если бы увидела второго, то запомнила бы. Мы с ним в те времена довольно часто подолгу разговаривали. Забавный он. Выглядел стариком, а впечатление было, что он моложе. А вы показывали эти фотографии Джеми?
– Не думаю, что это имело смысл.
Такер убрал фотографии и достал ручку и блокнот. Он написал свое имя, домашний и рабочий телефоны, вырвал страницу из блокнота и протянул ее Саре:
– Если вспомните что-нибудь еще, все равно что, позвоните мне, ладно?
– Ладно. А вы не можете сказать мне, почему вы их ищете?
– Боюсь, что нет. А это имеет значение?
– Конечно имеет. Старик казался таким славным. Мне он нравился. Неприятно думать, что он попал в беду.
– Если он и попал в беду, то не из-за нас. Мы просто стараемся найти его.
– Вот оно что, – отозвалась Сара.
– Уверен, он объявится. – Такер встал. – Спасибо за помощь. И приношу извинения за то, что сначала был так суров.
– Да ладно. Наверное, я была немного раздражена. – Она посмотрела на бумагу, которую он вручил ей. – Значит, если я позвоню, надо просто попросить вас к телефону?
– Днем и ночью.