тогда не будешь хандрить из-за ерунды.
– Ты прав.
Хорошие времена… Прошедшие времена… Что толку жалеть о них? И что делать, когда они заканчиваются предательством?
Как же сказать об этом Джейни?
«Получилось!» – радовалась Лина. Ей даже не понадобилась помощь Вилли. Правда, она растянула лодыжку, что было весьма досадно, но зато трудно было придумать более удачный способ познакомиться с Феликсом Гэйвином.
Он на руках отнес ее в номер, осторожно уложил на кровать и сейчас прикладывал к ее больной ноге пакет со льдом.
Пока он ходил за ним вниз, Лина успела облачиться в длинный свободный свитер, доходивший ей до колена. Переодевание совершенно измотало ее, но награда была велика: едва лишь добросердечный спаситель вернулся и увидел, как она побледнела, он тут же потребовал, чтобы она немедленно отправлялась в постель.
Феликс был интересный мужчина – сильный и нежный, и Лине сразу же стало ясно, что нашла в нем Джейни Литтл. Однако она никак не могла понять, почему эта девчонка решила порвать с ним.
«Ну, – философски сказала себе Лина, – кто-то теряет, а кто-то находит».
Стараясь очаровать Феликса, она пустила в ход все свои знания, приобретенные на уроках актерского мастерства. Созданный ею имидж являл собой довольно привлекательную смесь: скромная, но не наивная; ранимая, но с достоинством переносящая боль; открытая и дружелюбная, но немного одинокая. Короче, не недотрога, но и не шлюха.
Насколько Лина могла судить, это срабатывало. Правда, Феликс, как истинный джентльмен (что было весьма удивительно, учитывая его происхождение), ничего особенного не сказал и не сделал, но Лина почувствовала симпатию с его стороны: по тому, как он смотрел на нее, как смущался, разговаривая о самых обычных вещах.
– Какая скверная история! – Она поморщилась, попытавшись приподняться и прислониться к изголовью кровати. – Вы, наверное, думаете, что я села на велосипед впервые в жизни?
– А вы много катаетесь?
Лина кивнула:
– Мне это очень нравится. Но я не привыкла к таким дорогам и не привыкла ездить на велосипеде с рамой. Зачем вообще приделывают перекладины к мужским велосипедам? Должно быть, от этого парни становятся еще более нервными.
«Ой! – прикусила она губу, заметив недоумение, мгновенно отразившееся на лице Феликса. – Сбавь-ка обороты, если не хочешь спугнуть его».
– В любом случае, – быстро добавила она, – мне повезло, что вы оказались рядом и пришли мне на помощь. Вы просто ангел.
– Я не сделал ничего особенного.
– Ну, это вы так думаете.
Феликс пожал плечами и оглядел комнату.
– Вы приехали сюда отдохнуть? – спросил он. Лина горько усмехнулась:
– Вряд ли вам будет интересно услышать, что я здесь делаю совсем одна.
– Отчего же? Я хороший слушатель.
«Нисколько в этом не сомневаюсь», – подумала
Лина и, желая продержать Феликса в своем номере как можно дольше, сочинила целую историю. Она сказала, что живет в Бостоне и работает секретарем, но мечтает стать актрисой, а сюда ее привез друг – теперь уже бывший, который уверял, будто он режиссер, снимающий в Англии фильм, и просил составить компанию.
– И я как дурочка согласилась, – пожаловалась она в заключение. – А вечером первого же дня мы расстались, когда я объяснила ему, что я не из таких…
– А про что должен был быть фильм?
– Про что? О, он хранил это в строжайшем секрете, и теперь я знаю почему. Просто потому, что никакого фильма нет. Не пойму, зачем он тащил меня в такую даль, если ему нужен был только секс. По- моему, дешевле нанять какую-нибудь девку.
Лина чуть было не ляпнула Феликсу, что «ее бывший друг» зарегистрировался в местной гостинице, назвавшись репортером из «Роллинг стоун», но едва лишь она представила себе возможную реакцию Бетта, как эта идея перестала казаться удачной.
– Может, он и вправду хотел снять фильм? – предположил Феликс.
– Может. Тогда сейчас он попытается найти мне замену из местных.
– Не травите себя.
– А что мне думать? Все это путешествие с первой минуты было ошибкой. Я здорово сглупила, согласившись. – Она вздохнула. – Теперь у меня еще девять дней до отлета домой, а я не знаю, чем заняться. Мне, конечно, очень нравится Корнуолл, но одной быть не слишком весело.
– Понимаю вас.
Лина улыбнулась:
– Похоже, у вас своя грустная история. Может, вам нужно выговориться?
– Сомневаюсь, – потупился Феликс.
– Женщина, да? – спросила Лина.
Феликс с удивлением поднял глаза и встретился с ее сочувственным взглядом.
– Повсюду одно и то же, – сокрушенно покачала головой Лина. – Мы обречены всю жизнь искать свою вторую половинку, а если находим, выясняем, что она уже несвободна или просто не желает нас узнавать.
– Кажется, вы выходите из депрессии.
– Возможно… Я стараюсь не быть сентиментальной и считаю, что подобные люди не стоят моих переживаний. Хотя осадок-то все равно остается, правда?
– Правда…
Феликс заметно погрустнел, и Лина решила сменить тему. Но Феликс сделал это раньше.
– Ваша татуировка на запястье… – начал он.
– Ну, это старая история… – Она застенчиво прикрыла голубя правой рукой. – Я была еще подростком. Одна из тех глупостей, о которых уже через десять минут начинаешь жалеть.
Феликс рассмеялся. Закатав рукав рубашки, он показал Лине татуировку на своем бицепсе – цветное изображение старика, сидящего на ящике и играющего на аккордеоне.
– Мне нравится, – похвалила картинку Лина. – А сами вы играете?
Феликс кивнул.
– Профессионально?
– Нет.
– Мне почему-то кажется, что вы отличный музыкант.
– Это не важно… Кстати, а почему именно голубь?
– Ну, голубь – символ… символ старого…
Черт, она зашла слишком далеко. Если бы Бетт ее услышал… Или отец…
– Старого – чего?
– Ну, голубь – это мир во всем мире, любовь, цветы и все такое. Я была влюблена в шестидесятые, главным образом потому, что сама их не застала. Когда я решила сделать татуировку, мне хотелось, чтобы это был символ мира. Вот я и выбрала птичку.
«Поверил или нет?»
Но она не успела это выяснить, поскольку в следующее мгновение в комнате раздался телефонный звонок. Феликс протянул руку и, прежде чем Лина смогла остановить его, снял трубку.
– Алло? Хм… тишина…
Он озадаченно посмотрел на нее.
– Странно.
