готовило ребят к нормальной трудовой жизни. К ним относились почти как ко взрослым и обращались на «вы». Раньше ему говорили «ну ты, оболтус…», а теперь спрашивали – «что вы думаете о…». Он вырос в собственных глазах.
Параллельно произошли и внешние перемены. Рюди стал Рюдигером. Старые рубашки, свитера и короткие штанишки отправились в бабушкину кладовку. К конфирмационному костюму добавился еще один. Правда, по-прежнему с дешевой распродажи.
Дед показал, как завязывать галстук «виндзорским узлом», и научил бриться безопасной бритвой.
У Рюдигера появились кое-какие взрослые потребности. Ему нравилось красоваться с трубкой в зубах. Иногда он пропускал стакан пива, а карманные деньги Рюдигер частенько тратил на игровые автоматы. При регулярной игре случаются и выигрыши. Свидетельством этому послужила однажды «золотая серия». Рюдигер зачастил в пивные «У Хайнци» и «Уголок Кёгеля». Дома он врал, что ходит заниматься к одноклассникам. Отметки у него стали получше, поэтому объяснения казались правдоподобными. Бабушка твердила:
– Ах, мой мальчик, как он повзрослел!
От игровых автоматов Рюдигера потянуло к картишкам. Он стал «Королем очка», как называл его хозяин пивной Кегель, а для Рюдигера уже просто Калли. Случалось Рюдигеру и проигрывать, причем не так уж редко; приходилось угощать партнеров пивом. Это бы еще ничего, но нужно расплачиваться с карточными долгами. У стариков денег не попросишь, ведь пришлось бы сознаться, где он проводит вечера.
Рюдигер дал объявление в газету: «Репетиторские курсы приглашают учеников. Опытные преподаватели оказывают помощь по всем предметам. Занятия могут проводиться на дому. Успех гарантирован. Умеренные гонорары. Заявки принимает Рюдигер Поммеренке. Тел.: 38-76-44». Он составил и размножил небольшой рекламный проспект для тех, кто заинтересуется объявлением. Проспект содержал несколько внушительных фраз, заимствованных из упрощенного курса немецкого языка.
Поскольку в газетном объявлении указывался телефон, пришлось посвятить в эту затею бабушку, которая встретила ее с восторгом:
– Наш Рюди становится на ноги!
Обязанности всех «опытных преподавателей» исполнял на курсах сам Рюдигер. Когда-то школа изрядно потрепала ему нервы, зато теперь она же обеспечивала ему неиссякающий приток клиентов. Рюдигер брал двенадцать с половиной марок за час. Точнее за урок, то есть за сорок пять минут занятий. За двадцать марок он давал двойной урок, который предпочитало большинство родителей, так как подобная оплата казалась им выгоднее. На объявление откликнулось немало желающих. Можно было даже выбирать.
– Извините, но все преподаватели французского сейчас заняты.
Рюдигер не хотел зарываться.
Обычно он занимался с ребятами правописанием. Подопечные действительно начинали делать некоторые успехи. Вполне естественно: если раньше ты лентяйничал, а теперь готовишься дома к классному диктанту, то ошибок будет меньше. В объявлении говорилось: «Успех гарантирован». Репетиторские курсы выполняли свое обещание.
Любимым учеником Рюдигера был Рудольф. Его отцу принадлежал ресторан «Герсдорфер Штубен». После урока Рюдигер шел туда и получал порцию супа, пиво да еще свои двенадцать с половиной марок. Их он тратил чуть дальше, у Хайнци. Чем не жизнь?
Рюдигер был ловким, спортивным пареньком. Они с Феликсом лучше всех из класса играли в футбол и вечно злились, так как из-за этого их всегда разводили по разным командам. Поэтому, а еще потому, что Рюдигер на собственном опыте неплохо изучил ресторанную жизнь, Хайнци предложил ему поработать кельнером. По пятницам и субботам. В пятницу набегали хорошие чаевые. А в субботу, если в малом зале бывали танцы, Рюдигеру причиталась надбавка – 30 марок.
Долго уговаривать Рюдигера не пришлось, и уже в следующую пятницу он приступил к работе. Хайнци содержал пивную не один, а с женой и тещей. Но те занимались кухней (жареные колбаски, картошка, суп- гуляш), Хайнци же торчал за стойкой, отпускал пиво, развлекал посетителей своей болтовней.
Кое-что в нем Рюдигеру не нравилось. Хайнци был здоровенным, жизнерадостным детиной лет под тридцать. Здороваясь, он изо всех сил стискивал руку. Рюдигер пытался изменить церемонию рукопожатий, но Хайнци каждый раз продолжал до боли сдавливать ладонь. Хайнци оглушительно гоготал, а все его разговоры крутились вокруг женщин. Глядя на его жену, Рюдигер думал, что она ему не пара. Она была не то чтобы старой, но какой-то невзрачной, затюканной, высушенной.
С приходом Рюдигера Хайнци начал часто отлучаться из пивной, чтобы «проветриться». Женщины мрачнели. Они возились на кухне молча и лишь изредка с упреком поглядывали на Рюдигера. Зато работа оказалась выгодной. Во всех отношениях. Субботним вечером люди расстаются с деньгами легко. Между прочим Рюдигер заметил, что на чаевые щедрее те, у кого кошелек не слишком толст. А народ приходил разный. Постепенно Рюдигер перезнакомился чуть ли не со всеми, многих он знал еще с тех пор, когда простаивал здесь часами у игровых автоматов.
Кельнер из Рюдигера получился отличный. Внимательный и расторопный. Когда-то бабушка никак не могла его дозваться, теперь он прибегал по первому же знаку клиента. Он был прямо-таки молниеносен. А когда Хайнци уходил «проветриваться», Рюдигер и вовсе чувствовал себя на коне. Дела действительно шли хорошо, ибо у Рюдигера имелось замечательное качество, необходимое удачливому владельцу питейного заведения: он умел поддержать разговор с кем угодно и никогда не выпячивал собственной персоны.
Только трудно было выпить все, чем угощали. Хайнци запросто справлялся и с этим, но у него была большая тренировка и гораздо больший вес.
Хайнци наставлял Рюдигера:
– Вместо водки пей воду, вместо рома – чай. Яблочный сок сойдет за яблочную настойку. А пиво можно тянуть весь вечер из одного и того же стакана.
Но Рюдигер был еще слишком молод, да и не хотелось ему упускать даровых угощений. Дают – бери!
С каждым часом его походка становилась все неуверенней. Но убытка это не приносило. Главное, с подносом не споткнуться. Правда, считал он уже невнимательно, многое округлял. Но ни посетителей, ни хозяина Рюдигер не обсчитывал, а мелкие неточности взаимно уравновешивались.
Рюдигер проработал у Хайнци почти год. Однако затем он бросил эту работу и уже никогда не появлялся
