не ошибаюсь, Екатерина вроде бы однажды обронила, что так звали ее мать… или что-то в этом духе. Точно не помню.
— Никаких сомнений, сударь, это она. Все в точности совпадает. Ваша девушка — камеристка королевы, ее воспитанница. Ее при рождении окрестили Екатериной, сама государыня дала ей свое имя, но все звали ее Тинеллой. Потому что такое же прозвище было у ее матери, до самой смерти служившей королеве. А дочь, когда выросла, заняла ее место. Мы думали, что с ней случилось непоправимое, поскольку она бесследно исчезла после страшной ночи святого Варфоломея. Ее величество приказала мне сделать все возможное, чтобы найти ее любимицу. Исчезновение девушки ее очень расстроило. Это поистине чудо, что вы принесли мне такие известия, господин граф.
Лицо графа осветилось довольной улыбкой. Судя по всему, девушка говорила правду. И даже преуменьшала ее, поскольку она не просто служанка, как сама говорила, а личная камеристка королевы и, более того, воспитанница ее величества. Это совершенно меняло дело. Он потер бородку с видом глубочайшего удовлетворения.
— Но скажите же мне, господин граф, — обеспокоенно спросил капитан де Салу, — как она? Почему она оказалась так далеко от Парижа?
Граф де Ландеперез сообщил капитану все, что узнал от своего управляющего Шарля Нарго, ничего не опуская. Желая объяснить долгое отсутствие девушки, он счел возможным рассказать о совершенном над ней насилии и о том, в каком состоянии ее нашел солдат Жиль в доме вдовы. Заодно объяснил, что это было решение Жиля — увезти ее из Парижа. Капитан внимательно выслушал его повествование. Теперь он понимал, почему, несмотря на усиленные поиски, ему не удалось напасть на след Тинеллы. Он и представить себе не мог, что ей пришлось испытать такие муки. Бедная девочка!
— Я поставлю в известность ее величество, — сказал де Салу на прощание. — Если ее величество соблаговолит сделать соответствующие распоряжения, я лично сообщу вам об этом. Но пока что будет лучше, если этот разговор останется между нами.
— Полностью с вами согласен, капитан, — ответил граф. — Как только у вас будут новости, дайте мне знать. Но имейте в виду, что девушке хорошо там, где она сейчас. Она пережила сильное потрясение, и я полагаю, что ей лучше остаться у нас. У нее ни в чем нет нужды. Но если ей вдруг что-то понадобится, я сам позабочусь об этом.
— Благодарю вас, господин граф. В любом случае, если она будет в чем-то нуждаться, без колебаний обращайтесь ко мне. Я сразу же передам все королеве. Уверен, что ее величество будет чрезвычайно признательна вам за помощь. Она очень привязана к девочке.
Граф откланялся. Антуан де Салу не помнил себя от радости. Значит, его маленькая Тинелла жива. Грязная солдатня! Попадись ему в руки эти негодяи, уж он бы воздал им по заслугам.
Капитан гвардейцев ее величества принял важное решение. Ради блага той, кого он привык считать своей дочерью, он скроет от королевы, что она нашлась. Пусть лучше девушка остается в безопасном месте под защитой графа, которого он знает много лет и который справедливо пользуется репутацией человека достойного и честного. Его имя ни разу не было замешано ни в одном скандале, и все с восхищением отзывались о его благородстве. Раз граф дал слово позаботиться о девушке, значит, так он и сделает. Если же Тинелла вернется ко двору, ее жизнь будет постоянно подвергаться опасности. Она ведь может столкнуться лицом к лицу с насильниками, и не исключено, что они убьют ее, просто чтобы она не заговорила. Капитан хорошо знал солдатские нравы и образ мыслей таких людей. Нельзя подвергать девочку риску. Позже, когда все успокоится и подзабудется, он найдет предлог самому повидаться с ней и удостовериться, что у нее все хорошо. А пока что он будет посылать графу деньги на ее содержание, якобы от имени королевы. Это самое меньшее, что он может для нее сделать. В конце концов, это его дочь, а он никогда не имел возможности о ней заботиться. Теперь можно делать это тайком, чтобы она ничего не знала. Графу он скажет, что деньги посылает королева, избежав таким образом подозрений и ничем себя не выдавая.
Граф вернулся в свой замок в приподнятом настроении. Он остался очень доволен разговором с капитаном де Салу. Девушка говорила ему чистую правду. Он и прежде не сомневался в этом, но полученное подтверждение доставило ему большую радость. То, что Тинелла была для королевы почти дочерью, проливало свет на многие загадки. В частности, этим объяснялись ее утонченные манеры и безупречная речь. Не будучи взращенной при дворе, девушка ее происхождения никогда не могла бы их усвоить.
Граф послал за управляющим и поведал ему о своем разговоре с Антуаном де Салу. Он не хотел, чтобы об этом узнала Тинелла. Но настоятельно просил Шарля сделать все для того, чтобы девушка чувствовала себя счастливой и поскорее поправилась.
Время шло, и супруги Нарго не переставали удивляться тому, что граф все чаще и чаще удостаивал посещениями их скромное жилище. Он, конечно, и прежде заглядывал к ним, чтобы поговорить с Шарлем о хозяйственных делах. Но теперь он приезжал чуть ли не ежедневно и безо всяких видимых причин. Годился любой предлог. Граф приобрел привычку подолгу гулять с девушкой, которой искренне нравилось его общество. Шарль и Мария Нарго полагали, что старый граф привязался к Тинелле, которую все они звали Екатериной, от одиночества. Ведь у него не было детей, и, похоже, он изливал на девушку дремавшие до поры до времени отцовские чувства. Шарль заметил, что после возвращения из столицы граф переменился. Он начал заботиться о девушке так, словно в Париже кто-то просил его об этом.
Проходили месяцы. Наступила зима, и, к всеобщему удивлению, граф пригласил Екатерину провести рождественские праздники в его замке. Польщенная девушка охотно согласилась. Она привязалась к старому графу, ценила и уважала его. С ним можно было говорить о чем угодно, в отличие от супругов Нарго. Их она очень любила, но они были люди простые, не обученные тому, что было ей привычно при королевском дворе, где она жила с самого детства.
Иногда девушка ловила себя на мыслях о Франсуа. Его судьба оставалась неизвестной. Из писем Жиля она знала только, что он так и не вернулся в дом вдовы. Это известие стало для нее тяжелым ударом. Значит, Франсуа нисколько не беспокоила ее участь. А ведь останься он с ней, возможно, ничего бы не случилось.
Время от времени она получала длинные письма от Жиля. Добрый Жиль никогда не говорил ни о себе, ни о своих делах. В письмах он спрашивал только о том, что и как происходит в ее жизни. Поистине у него было золотое сердце. И девушка не сомневалась, что однажды, когда он решит оставить военную службу и создать семью, он станет прекрасным мужем. Но сама она не в силах была видеть в нем кого-либо кроме друга. Мысли о более близких отношениях с кем бы то ни было она не допускала вовсе. Молодые мужчины теперь внушали ей отвращение. В деревне таких было множество, и ее красота, разумеется, не осталась незамеченной. Не один пытался ухаживать за ней и был решительно отвергнут. Пережитое потрясение было еще слишком свежо в ее памяти. Она ничего не желала знать о мужчинах. По крайней мере, сейчас.
35
Графиня де Ландеперез преклонила колени в углу приемной королевы Екатерины, намереваясь помолиться о спасении души умирающей монархини, когда все присутствующие расступились, пропуская короля. Генрих III был спешно вызван к смертному одру своей старой матери, как только стало ясно, что последний час королевы пробил. Конец ее неслыханно долгого правления неотвратимо приближался.
Екатерина де Ландеперез была вся в черном — она носила траур по мужу, скончавшемуся всего несколько месяцев назад. Ее брак оказался счастливым, несмотря на разницу в возрасте. Она была на тридцать пять лет моложе своего супруга. И пятнадцать лет прошло с того дня, как граф попросил ее стать его женой. Когда Екатерине де Ландеперез сообщили о близкой кончине старой королевы, она поняла, что должна провести последние часы у изголовья умирающей. Столько лет прошло с тех пор, как они виделись в последний раз… И хотя королева никогда не отвечала на ее письма, Екатерина де Ландеперез живо помнила день их последнего разговора. Это было 23 августа 1572 года, в канун ночи святого Варфоломея, за
