Девушка встала и блуждающим взором окинула окружавшие ее предметы.
— Боже мой, — воскликнула она с ужасом, — это та самая комната, куда меня привели негодяи, уверяя, что здесь я увижу маму! Где они?
— Исчезли. Убежали, как трусливые зайцы, в минуту нашего прихода. Разве вы знали этих людей?
— Я узнала одного из них.
— Кто же это?
— Человек, убивший Жака Бернье и намеревавшийся то же сделать и со мной; ему не удалось в ту ночь, так он решил покончить со мной сегодня.
— Так я и думал! — вскричал Оскар. — Что здесь произошло?
— Они набросились на меня и заставили выпить какую-то очень горькую жидкость. Я потеряла сознание и ничего не помню до той минуты, как раскрыла глаза в вашем присутствии… Вдруг эти люди вернутся?… Они поклялись меня убить. Защитите меня!
— Не бойтесь! Мы вас не покинем. Рекомендую вам мою сестру Софи Риго, собственницу виллы, она хорошая девушка, с добрым сердцем и туго набитым кошельком.
Эмма-Роза дрожала, ее зубы стучали, хотя в зале вовсе не было холодно благодаря топившемуся камину. Оскар заметил это.
— Но вы совсем озябли, подойдите к камину и погрейтесь. Пока мы разговариваем, сестра приготовит вам постель, где вы можете отдохнуть до утра.
— Будьте спокойны, милая крошка, — сказала Софи, целуя Эмму-Розу, — мы о вас позаботимся.
— Вы очень добры, — прошептала дочь Анжель Бернье. Вдруг она провела рукой по глазам, и черты ее лица выразили сильнейший испуг.
— Что с вами? — спросила с беспокойством Софи.
— Как странно… Со мной опять то же, что было после первого несчастья… Мне кажется, что комнату наполняет густой туман и что я смотрю на эти свечи через черную газовую вуаль.
— Без сомнения, это от волнения, — сказала Софи, — это пройдет.
— Да, — прошептала девушка, — понемножку проходит.
— Так поговорите с моим братом, а я приготовлю постель.
И Софи, взяв свечку, вышла из залы. Оскар раздул огонь и усадил Эмму-Розу возле камина.
Через несколько минут Софи отвела ее в спальню, раздела и уложила в постель.
Брат Софи прошел в столовую и обратил внимание на одну из бутылок, ту самую, в которую Анжело влил снотворное.
— Что означает эта откупоренная бутылка, тогда как все прочие опустошены до дна? Тут что-то не ладно! На всякий случай отставлю ее в сторону, как сомнительную вещь.
Затем он осмотрелся и продолжал:
— Не забыли ли они здесь чего-нибудь?
Вдруг взор его упал на валявшуюся в углу бумагу, брошенную Луиджи после того, как он вынул обернутые ею съестные припасы. Посреди одного листа он заметил клеймо торгового дома.
— О! Адрес: Вердан, кондитер, улица Клиши… Надо припрятать, можно навести там справки. — Затушив свечи в столовой, он вернулся в залу, улегся на диван, совсем измученный происшествиями, и скоро крепко заснул.
Заслышав поспешные шаги по направлению к вилле, негодяи бросились по дороге к Кретельскому мосту и бежали со всех ног в продолжение десяти минут. Сухая промерзлая земля так и звенела под их сапогами.
— Стойте! — произнес наконец шепотом оружейник, останавливаясь. Пароли охотно повиновался, так как задыхался от усталости.
— Теперь мы довольно далеко, — продолжал Луиджи, — если бы нас преследовали, мы слышали бы шум шагов. Мы напрасно встревожились! Испугались людей, мирно возвращавшихся домой бегом, чтобы согреться. Девочка вместе с каретой и лошадью на дне Марны — это самое главное. Марна глубока и не скоро обмелеет… Когда все это найдут, то объяснят происшествие несчастным случаем. Вот мы и отдохнули, отправимся-ка в дорогу: в час пополуночи мы уже будем дома.
Анджело и Луиджи ускорили шаги и, дойдя до Кретельского моста, перешли его и двинулись дальше по противоположному берегу Марны.
Пробило половину первого в ту минуту, как они дошли до улицы де Курсель. Пароли отворил дверь своей квартиры, и они вошли. Первым делом Пароли сбросил ливрею кучера и надел пальто. Рубашка Анджело застегивалась тремя маленькими золотыми запонками с бирюзой, окруженной мелкими жемчужинами.
Две запонки побольше, но совершенно такого же рисунка, были вдеты в манжеты. Переодеваясь, Пароли заметил, что у него не хватает одной маленькой запонки.
— Черт возьми, как это я потерял ее? — бормотал он. Компаньоны вышли из квартиры и поехали в глазную лечебницу.
Леон Леройе провел ужасную ночь, тревожимый тяжелыми кошмарами. Он встал рано и, выйдя из дома, сел в фиакр и приказал кучеру ехать в суд. На вопрос служителя, что ему угодно, он ответил:
— Мне нужен адрес товарища прокурора господина Фернана де Родиля.
— Господин де Родиль уехал из Парижа несколько дней назад.
— Какая досада! У меня к нему очень важное дело.
— Я сообщу вам его адрес, напишите письмо, ему перешлют.
Служитель вынул из ящика книгу, перелистал ее и сказал:
— Господин товарищ прокурора живет на улице Бонапарта, номер 22.
Поблагодарив, Леон сел в карету и крикнул:
— Улица Бонапарта, 22!
Сын дижонского нотариуса бросился по лестнице и на площадке второго этажа остановился перед полурастворенной дверью. На его звонок вышел лакей и в то же время товарищ прокурора в дорожном костюме прошел по передней. Он замедлил шаг, желая посмотреть, кто позвонил. Леон узнал его с первого взгляда, да и тот, видимо, припоминал, где он встречался с ранним посетителем.
— Что вам угодно, сударь? — спросил слуга.
— Можно видеть барона Фернана де Родиля?
Товарищ прокурора подошел поближе и произнес:
— Я только что приехал…
— Я вас не задержу, дело очень спешное.
— Войдите!
И Фернан провел молодого человека в свой кабинет.
— Я с вами уже встречался, но никак не могу припомнить, где и когда?
— Я имел честь видеться с вами в Сен-Жюльен-дю-Со две недели назад в доме господина Дарвиля.
— Теперь вспомнил, вы — сын дижонского нотариуса, вас зовут Леон Леройе.
Леон, глядя прямо в глаза барона, произнес:
— Я пришел спросить у вас, что с Эммой-Розой, вашей дочерью?
Судья отступил, потом прошептал, стараясь сохранить присутствие духа:
— Я вас не понимаю!
— В самом деле? — воскликнул Леон вне себя. — А, вы меня не понимаете, вы, который приказали арестовать невинную мать и грубо выгнали из родительского дома больную девочку? Вы ненавидите, неизвестно по какой причине, женщину, бывшую вашей любовницей, и свою дочь! Эмма-Роза нашла убежище у преданной, честной служанки. Вчера она исчезла, и никто не знает, куда. Я требую у вас отчета
