дом.
— Отлично!
— Приближается минута, когда вы должны действовать относительно Клодии Варни, так как завтра вечером она дает свой бал. Я советую вам отправиться к ней завтра днем и узнать, каким оружием она думает бороться с вами.
Жорж сделал утвердительный знак.
— Господин герцог, я к вашим услугам, — сказал Тефер.
Сенатор надел темное пальто, шляпу с большими полями и вышел вместе с Тефером.
Лорио ожидал их у дверей.
— Я уступаю экипаж вот этому господину, — сказал полицейский, указывая на герцога, — и он заплатит вам, начиная с половины десятого, когда я вас взял.
— Слушаю, буржуа, куда прикажете ехать?
— На улицу Пон-Луи-Филипп.
Услышав этот адрес, дядя Этьена вздрогнул.
«Я не ошибся, — подумал он, ударив лошадь. — Этот молодец тот самый, к которому ездил мой седок прошлой ночью, и он же, должно быть, сопровождает его теперь. Что собираются делать эти ночные птицы?»
Предположение Лорио превратилось в уверенность, когда он услышал, что второй седок велел ехать на Университетскую улицу.
«Ну, — подумал хозяин фиакра номер 13, — я еще довольно проницателен для моих лет. Что меня радует. Эти люди кажутся мне страшно подозрительными, какие-нибудь воры или заговорщики против правительства. Надо посмотреть на физиономию того молодца».
На Университетской улице он остановил экипаж в указанном месте. Герцог вышел и направился к маленькой калитке в стене дома.
Корреспонденция за последние два дня не содержала в себе ничего важного, и герцог скоро вернулся обратно.
Пьер Лорио, желавший заглянуть в лицо своему странному седоку, сошел с козел и, делая вид, будто протирает фонарь, стоял около экипажа, насвистывая для развлечения. Но, когда герцог вернулся, Пьер был сильно раздосадован, так как Жорж поднял воротник пальто: большое кашне скрывало нижнюю часть его лица, а шляпа, надвинутая на глаза, совершенно закрывала остальное.
Лорио открыл дверцы, и герцог сел, а дядя Этьена мог заметить только небольшую часть морщинистой щеки и прядь седеющих волос.
— Какое несчастье, — пробормотал кучер. — Во всяком случае, он принимает слишком много предосторожностей, чтобы быть честным человеком. Что-нибудь из двух — или вор, или заговорщик».
Поспешно взобравшись на козлы, Лорио сердитым голосом спросил:
— А теперь куда вас везти?
— Туда же, где вы меня взяли, — на улицу По-де-Фер-Сен-Марсель.
Экипаж покатился, и Пьер Лорио спрашивал себя: не следует ли ему предупредить полицию, но почти сейчас же пожал плечами: предупредить? Но о чем? Разве он знает что-нибудь? Разве у него есть доказательства? Он только делает предположения, как старый дурак, и ему засмеялись бы прямо в лицо, если бы он пришел в префектуру из-за таких пустяков. Да и, кроме того, Пьер Лорио никогда не был сыщиком.
Когда они приехали на улицу По-де-Фер-Сен-Марсель, герцог вышел, закутанный по-прежнему, щедро расплатился и исчез за дверью, которую открыл сам.
Было уже больше полуночи.
Пьер Лорио поехал домой, где не замедлил заснуть сном праведника.
Густой туман покрывал Париж и мало-помалу превратился в мелкий дождь.
Тефер встал рано, показался в префектуре, затем, одетый как накануне, отправился к заставе Монпарнас.
Он пришел в «Риш-Фе» первым, занял отдельную комнату, заказал завтрак на троих, спросил бумагу и перо и написал лаконичную записку.
Ровно в одиннадцать часов Дюбье и Термонд явились к патрону, так они между собой называли Тефера.
— Все ли у вас в порядке? — спросил он.
— Да, — ответил Дюбье.
— А дрова?
— Сложены в двух комнатах нижнего этажа.
— Вы тщательно закрыли дом?
— Да, двери, окна и решетки закрыты.
— В таком случае, дайте мне ключи!
— Ключи? — повторил Термонд.
— Конечно!
— Разве мы не должны туда вернуться?
— Мне надо быть там раньше вас.
— Дело в том, — продолжал Дюбье, — что мы оставили там наши вещи и не желаем их терять.
— Не заботьтесь ни о чем.
Последние слова Тефер произнес таким резким тоном, который не допускал возражений.
Затем в продолжение завтрака они разговаривали о самых пустых вещах. Наконец подали кофе со старым коньяком.
Дюбье встал, чтобы убедиться, не подслушивает ли кто-нибудь в коридоре, вернулся обратно и сказал:
— Теперь нам надо уговориться. Вы обещали вчера сказать, что нам надо делать.
— Да, — сказал Термонд, — всегда интересно знать, в чем дело.
— Я вас сейчас удовлетворю, — ответил полицейский.
— Отлично! — воскликнул Дюбье. — Говорите, мы вас слушаем.
— Кто из вас сказал мне, что умеет править лошадьми?
— Я, — ответил Дюбье, — это мое дело.
— Хорошо, достаньте фиакр с хорошей лошадью.
— Фиакр можно нанять, — возразил фальшивомонетчик, — но нанять только с кучером, и вы понимаете, что хозяин едва ли доверит вам свой экипаж и лошадей.
— Это уже не мое, а ваше дело. Вы должны достать экипаж во что бы то ни стало, так как я сам не могу этим заняться.
— Хорошо, — сказал Термонд, — экипаж будет: я беру это не себя.
— Каким образом?
— Это мое дело, я отвечаю за все.
— Хорошо. Дюбье должен одеться кучером.
— Это легко. Я куплю старый каррик и шляпу.
— Сегодня вечером, ровно в десять часов, вы будете ждать в фиакре на улице Нотр-Дам-де-Шан перед номером 19.
— Надо кого-нибудь увезти? — вскричал Термонд. — Я обожаю романтические происшествия.
— Действительно, дело идет о похищении.
— Браво! И мы должны быть оба?
— Да. Дюбье на козлах, а вы, Термонд, — в экипаже.
— Отлично! Дальше?
— Шторы должны быть спущены.
— Это естественно.
