Совместные завтраки неизменно проходили в приятной обстановке, обе женщины старались не касаться в разговоре серьезных тем. В своих беседах они старались избегать острых углов. Обоюдная сдержанность стала для них спасением, возможностью наконец-то отдохнуть после всех тех переживаний, которые доставляли им их взаимные упреки. Мари-Анж постепенно успокаивалась, забывая о своем несчастье, и Агнес видела, как ее дочь с каждым днем становилась все более очаровательной.
Однажды, когда они после завтрака возвращались из ресторана, Мари-Анж обратила внимание матери на яркую и многообещающую рекламу бюро путешествий и неожиданно сообщила ей о своем намерении уехать на некоторое время из Франции.
Сначала Агнес огорчилась, представив себе, что ей придется расставаться с дочерью, к которой она уже успела опять привязаться, но потом упрекнула себя в эгоизме. Действительно, предстоящее путешествие может оказаться вполне разумной идеей, конечно, при условии, что это не просто очередная фантазия дочери.
— Я советую тебе отправиться в совершенно незнакомое место. Ты не решила еще, куда поехать?
— В свое время Поль обещал поехать со мной в Нью-Йорк, но, как ты знаешь, его работа заставила нас отложить эти планы.
— И ты смогла бы туда отправиться, не думая постоянно о том, что теперь Поля нет рядом с тобой?.. Хорошо, поедем ко мне и обсудим твою затею за чашкой кофе.
— Не сердись на меня, но на этот раз мне хотелось бы обойтись без твоей помощи, чтобы доказать самой себе, что я могу все решить и сделать сама.
Агнес согласилась, радуясь в душе, что ей удалось скрыть от дочери свои мысли о ее ребяческой демонстрации независимости, хотя сама идея путешествия в Америку показалась великолепной. У нее там было много хороших знакомых, с которыми она часто встречалась в Париже, постоянно вращаясь в светском обществе. Она уже мысленно составила список друзей, которые могли бы помочь Мари-Анж приятно провести время за границей.
11
Три недели промелькнули незаметно в хлопотах к предстоящему отлету в Америку, и вот теперь Мари-Анж в сопровождении Агнес прибыла в аэропорт Орли. Агнес сразу же занялась оформлением документов на таможне, багажом, газетами, чтоб не скучать в самолете, и всеми остальными мелочами.
Мари-Анж немного волновалась, думая о том, что ей впервые предстоит оказаться одной в незнакомой стране, но она успокаивала себя мыслью, что совершенное знание английского языка, одно из многих необходимых качеств, сформированных в период ее всестороннего воспитания, теперь позволит ей выйти из затруднительного положения.
Последние объятия, наставления, барьер, трап — и вот уже Мари-Анж удобно устроилась в кресле самолета авиакомпании «Джет», осуществляющей регулярные восьмичасовые рейсы из Парижа в Нью- Йорк.
Внимательное отношение стюардессы позволило Мари-Анж почувствовать себя уютно. Во избежание боли в ушах ей предложили роскошный ассортимент кондитерских изделий и холодный апельсиновый сок, от которого она была не в силах отказаться.
Потом она погрузилась в свои мысли, испытывая некоторую неловкость от перемены обстановки, от смелости принятого ею решения и той неизвестности, которая ожидала ее в незнакомой стране. Она была немного растеряна. Прошлое еще тяготило, Мари-Анж понимала, что не до конца освободилась от горечи пережитого, но чувство безграничной свободы уже переполняло ее. Пассажиры, мирно занимающиеся своими делами, казались привыкшими к таким полетам… Поль, наверное, выглядел так же, когда летал в свои командировки. Мари-Анж была немного разочарована тем, что не испытывает ощущения полета; ей сейчас хотелось иметь собственные крылья, чтобы еще быстрее устремиться в ожидавшую ее неизвестность.
Она улыбнулась глупым мыслям, пришедшим ей в голову, успокоилась, и легкий сон овладел ею…
12
Агнес смахнула рукой неизвестно откуда взявшуюся слезу и направилась к выходу. Болело сердце, кружилась голова; это не помешало ей проститься с дочерью, но теперь, оставшись одна, она почувствовала себя старой и никому не нужной. Агнес понимала, что без ее согласия Мари-Анж никогда бы не решилась совершить такое путешествие. Может быть, она поступила опрометчиво, позволив дочери самостоятельно сделать выбор? Впрочем, теперь уже поздно. Агнес огорчало, что ей пришлось расстаться с дочерью в тот момент, когда та опять как будто начала чувствовать к ней любовь. Но, с другой стороны, Мари-Анж теперь уже не могла бы упрекнуть мать в том, что та не дает ей возможности самостоятельно решать свою судьбу.
Агнес зашла в бар и взяла рюмочку коньяка, стараясь избежать удивленного взгляда бармена, который никак не мог понять, почему эта респектабельная дама оказалась здесь одна. Потом она купила несколько журналов и вернулась домой.
Устало бросив журналы на диван, она позвонила приятельнице и отказалась присутствовать на вечере, на который была приглашена несколько дней назад. Задумавшись, попыталась понять, что с ней происходит.
Необычное поведение Мари-Анж, ее собственные воспоминания, рабочий кабинет Поля, детская комната дочери — все это производило на нее сильное впечатление. Неужели смерть человека может вызвать такой поток неконтролируемых чувств, захлестнувших их обеих? Это наваждение становилось невыносимым… Впрочем, его причиной была не столько смерть Поля, сколько то, что эта смерть как бы выявила бессмысленность образа жизни ее и дочери. Привычное спокойное существование неожиданно оказалось разрушенным, и вот теперь основа основ их жизни, собственный эгоизм, был не в состоянии уберечь их от мучительной тоски…
Как хорошо они жили раньше: много денег, благополучное существование, прекрасное общество друзей и знакомых, но все это в один миг утратило свое значение. Агнес всю свою жизнь проводила в удовольствиях и развлечениях, ей не знакомы были угрызения совести. Все ее устремления были направлены лишь на решение материальных проблем и на постоянные поиски новой чудодейственной косметики, чтобы не утратить свою привлекательность. Но теперь в душе Агнес внезапно проснулась материнская любовь, которая дала ей возможность понять важность духовной жизни.
Я никогда никого по-настоящему не любила, но теперь это уже не важно. Лишь бы только Мари-Анж была счастлива, горько подумала она и откинулась на подушки дивана.
13
Было около семи часов утра, когда самолет совершил посадку в нью-йоркском аэропорту. У Мари-Анж во время полета сильно разболелась голова, она выглядела очень больной и усталой. Огромные небоскребы, непривычная форма полицейских, бдительно стоявших на страже закона и порядка, а также кажущееся отсутствие носильщиков вызвали у нее тоску и неосознанное желание немедленно вернуться в Париж. Полицейский хмуро вернул ей документы, не выразив никакого интереса, когда узнал по визе, что она просто туристка. На таможне Мари-Анж уделили значительно больше внимания, пристально изучая
