Но, видя, что мольбы ее лишь умножают ярость убийц, несчастная собирает остатки сил, берет флакон и выпивает роковую жидкость... Заметив осадок и решив, что основной яд остался на дне, шевалье схватил флакон и кончиком шпаги размешал остаток жидкости.
— Пей до дна, — приказывает он невестке,— ты должна выпить все, до последней капли.
Дрожащей рукой Эфразия берет флакон...
— Давайте, давайте его сюда, — произносит она, — я подчиняюсь вам, ибо хочу как можно скорее положить конец своим мучениям. Ведь проглотив смерть вместе с этим осадком, я больше никогда не увижу своих палачей...
Слова произнесены, но силы изменяют ей. Она выливает осадок в рот, но вопль отвращения, невольно рвущийся у нее из горла, заставляет ее исторгнуть все, что она попыталась проглотить. Вязкая жидкость течет на грудь, окрашивая ее, как уже окрасила губы, в черно-зеленый цвет...
О природа! Как допустила ты, чтобы это очаровательное ангельское создание было безжалостно изуродовано преступлением!
— Ну вот, — задыхаясь, произносит маркиза, — мстительность ваша должна торжествовать: смертоносный яд проник мне в кровь. А потому не откажите мне в утешении — позовите к одру моему духовника, дабы он наставил меня перед тем, как душа моя отлетит к Творцу, некогда ее создавшему. Вы жестоко убили меня, но я хочу встретить смерть, как подобает христианке, дабы, когда придет ваш черед, я смогла молить Господа сжалиться над вами и не обрекать на вечное проклятие ваши черные души.
При этих словах негодяи удаляются, вселив надежду в сердце своей невинной жертвы. Но упования ее напрасны: жестокость братьев столь велика, что они готовы лишить невестку последнего утешения даже на краю могилы, а потому для совершения святого обряда причащения они присылают к ней Перре, чье жестокосердие вполне сравнимо с кровожадностью тигра.
Едва дверь за братьями закрылась, как маркиза спешит этим воспользоваться и, пока не прибыл Перре, спешно натягивает на себя юбку и бежит к окну, выходящему на конюшенный двор. И хотя расстояние от окна до земли никак не меньше двадцати двух футов, маркиза забирается на подоконник и прыгает вниз. В эту минуту входит
Перре; видя, как беглянка от него ускользает, он, изловчившись, хватает ее за шнурок от юбки, надеясь затянуть юбку у нее над головой и таким образом поймать женщину в мешок; но надежды его не оправдываются, и юбка соскальзывает к ногам упавшей женщины. Разгневанный, Перре в ярости хватает горшки с цветами, что стоят на подоконнике, и швыряет их в Эфразию. К счастью, ни один не попадает в цель; только один снаряд слегка задевает ей плечо. Эфразия поднимается, зовет на помощь... Но кто услышит ее?.. Ах! К маркизе подбегает ее служанка Роза, ставшая к этому времени женой кучера, что служит в замке Ганж. Роза пытается помочь хозяйке.
— Ох, сударыня, — причитает она, — до чего довели вас эти чудовища! Ах, коли я могла бы предупредить вас... Мне всегда казалось, что они хотят погубить вас... Ах, дорогая моя госпожа, бедная моя хозяйка!..
Роза ведет свою измученную хозяйку в селение, в ближайший дом, где проживал некто по имени Депрад; к сожалению, хозяин в это время был в отлучке, и в доме оставались лишь его
дочери.
Добравшись до дома Депрада, маркиза засунула в рот прядь волос и, вызвав рвоту, исторгла из себя значительную часть ада, который ей пришлось проглотить. Барышни Депрад, чья доброта, сердечность и благожелательность были известны всему селению, взяли на себя заботы о несчастной маркизе. Одна из сестер тотчас вспомнила, что в коробочке у нее хранится противоядие, и дала его выпить Эфразии, и та через несколько минут извергла из желудка последние остатки ядовитого вещества, которое заставили ее выпить.
Узнав, что невестка нашла убежище в доме Депрада, аббат и шевалье помчались в селение. Изрыгая проклятия и богохульствуя, размахивая шпагами и пистолетами, они грозятся убить всех, кто осмелится помешать им расправиться с гнусной родственницей. Выломав дверь, шевалье врывается в дом к сестрам, а аббат остается караулить снаружи. Увидев, какими заботами окружили женщины несчастную маркизу, шевалье гневно кричит:
— Как смели вы помогать этой падшей женщине, этой шлюхе, что в припадке безумия выпрыгнула в окно, намереваясь бежать к своему любовнику? Ее надо посадить под замок, а не утешать!
И, гневно сверкнув глазами в сторону сестер Депрад, он добавляет:
— Только такие развратные твари, как она сама, могут ей сочувствовать!
Тем временем маркиза, мучимая жаждой, просит стакан воды; негодяй де Ганж приносит стакан с водой и с силой разбивает его о зубы невестки.
Сестры Депрад в ужасе, они требуют позвать лекаря. Теодор отвечает, что отправляется за врачом, тогда как на самом деле он всего лишь тянет время, чтобы яд успел подействовать.
Оставшись один, шевалье хочет заставить сестер покинуть дом, но они упорно отказываются и нехотя уходят только после того, как их об этом просит сама маркиза. Не желая навлекать на сестер гнев шевалье, Эфразия решает попытаться в одиночку вырваться из рук братьев-убийц.
Едва оставшись наедине с шевалье, она делает попытку смягчить его.
— О брат мой! — восклицает она, бросаясь к его ногам. — В чем я провинилась перед вами, за что вы заставляете меня так страдать? Ведь вы всегда были нежны со мной, и я искренне и чистосердечно оказывала вам предпочтение. Смерть уже набросила на ослабевшие глаза мои свою пелену, так позвольте же ей и дальше вести меня за собой, не стремитесь помочь ей, ведь смерть моя — дело всего нескольких дней. Если же вы боитесь, что оставшиеся мне дни я употреблю на то, чтобы рассказать всем о вашем кровавом и ужасном злодеянии, то клянусь вам, я даже рта не раскрою. Неужели вы думаете, что в такую минуту я могла бы осквернить себя ложной клятвой? Спасите меня, спасите, умоляю вас, заклинаю всем, что дорого вам в этом мире!
— Нет, ты умрешь, и умрешь сегодня! Жребий брошен. Твоя смерть нужна всей семье...
Возмущенная его словами, маркиза, собрав все силы, стремительно бросается к двери, намереваясь выскочить на улицу... Но свирепый тигр опережает ее, и его шпага дважды погружается в грудь молодой женщины. Зашатавшись, она зовет на помощь. Услышав ее призыв, негодяй в неистовстве наносит ей еще пять ударов; при последнем ударе клинок ломается и застревает в ране. На крики маркизы прибегают барышни Деп-рад в сопровождении жены лекаря: она замещает отсутствующего мужа. Аббат хватает маркизу, намереваясь покончить с ней, выстрелив из пистолета, но ему мешают осуществить сие намерение. Увидев, что толпа прибывает, он хватает за руку брата, и оба убегают, преследуемые ядовитыми змеями преступления и угрызениями совести.
Тем временем женщины оказывают помощь несчастной маркизе — останавливают кровь и перевязывают раны; но лезвие, застрявшее в плечевой кости, извлечь не удается.
— Тяните, тяните, упритесь в меня коленом, — уговаривает мужественная маркиза. — Надо непременно вытащить обломок и спрятать его подальше, дабы он не выдал своего владельца: я не хочу, чтобы из-за меня осудили братьев моего супруга, а потому запрещаю вам называть их имена...
О, мерзкие злодеи, как смели они погубить это^ебесное создание!
Наконец обломок извлечен, его прячут подальше, а маркизу кладут на постель в отведенной для нее комнате.
Сие печальное происшествие наделало много шуму. В округе любили г-жу де Ганж, и теперь все хотели справиться о ее здоровье. Некоторые проделывали не менее десятка лье — так им хотелось повидать мужественную маркизу и сказать ей слова поддержки. О плачевном состоянии супруга известили Альфонса, однако тот в течение двух дней даже не попытался выехать из Авиньона, продолжая заниматься делами и предаваясь своеобычным развлечениям. Подобное поведение неминуемо должно было бросить тень подозрений и на него, что, собственно, и случилось. Наконец он решил тронуться с места, но г-жа де Шатоблан с внуком опередили его.
— О мой дорогой Альфонс, — произносит Эф-разия при виде супруга, — избавьте меня от этих изменников! Смотрите, до какого состояния они меня довели! Почему вы оставили меня в их власти?..
Тут ужасные воспоминания заставляют маркиза содрогнуться...8
— Увы! — продолжает маркиза. — Я вижу, что упреки эти огорчают вас, сударь. Однако состояние мое не позволяет мне покрывать жестокость, о которой теперь известно всем. Поверьте, я бы хотела
