практические элементы в один прекрасный день уравновесило введение в действие подобных элементов с противоположной стороны: в Испании французские войска сталкиваются с народным воодушевлением иного рода, на русском просторе — с местностью, где они уже не могли выжить, а после восстания в Германии — с войсками, намного превосходившими их по численности. Тем не менее последствие разрыва, происшедшего в новой французской тактике, оказавшейся просто-напросто основой, на которой Бонапарт строил свою стратегию — а последняя состояла в использовании побед загодя, как бы получая их в кредит, замышляя с самого начала маневр и его различные варианты как последствия, вытекающие из победы, что еще не достигнута, но неизбежно будет добыта при первом же столкновении, — связано еще и с вынужденным отказом от ложных представлений. Эта тактика вынуждена была резко оторваться от ложных представлений такого рода, но в то же время в сопутствующем взаимодействии других вышеупомянутых нововведений обнаружила средства такого отрыва. Недавно завербованные французские солдаты не были способны сражаться в строю, то есть оставаться в своей шеренге и открывать огонь согласно приказам. И тогда они превращались в стрелков и практиковали произвольный огонь, наступая на противника. И вот как раз только произвольный огонь и оказался по-настоящему эффективным: именно таким образом ружейная стрельба, что в ту эпоху было решающим фактором в столкновении войск, производила действительные потери. Между тем во всем мире военная мысль уходящего века отмежевывалась от подобного вывода, и дискуссия по этому поводу продолжалась почти весь следующий век, несмотря на постоянные примеры из практики сражений и непрерывный прогресс в дальнобойности и скорости ружейной стрельбы.
Аналогичным образом, установление зрелищного господства явилось столь глубоким общественным преобразованием, что оно радикально изменило искусство управления. Это упрощение, которое столь быстро принесло столь значимые для практики плоды, еще не полностью понято теоретически. Многое в мышлении достаточно многочисленных управляющих — повсюду развенчанные старые предрассудки, ставшие бесполезными меры предосторожности и даже следы сомнений иных времен — пока еще несколько препятствует этому пониманию, каждый день укрепляемому и подтверждаемому всей практической деятельностью. Не только порабощенных заставляют поверить, будто значительная их часть еще пребывает в мире, который уже устранили, но и управляющие сами порой в некоторых отношениях страдают от собственной непоследовательности, когда уверяют себя в этом. Случается, что они мыслят об одной из сторон того, что они уже уничтожили, как будто она все еще остается реальностью, которой будет суждено присутствовать во всех их расчетах. Но это отставание долго не продлится. Кто смог без труда сотворить такое, обязательно пойдет дальше. Не нужно полагать, что в виде архаизма сумеют вблизи реальной власти долго продержаться те, кто недостаточно быстро понял всю гибкость новых правил игры и род ее варварского величия. Безусловно, судьба спектакля не приведет к тому, что он завершится просвещенным деспотизмом. Необходимо сделать вывод, что избранной касте, которая руководит господством, и в особенности управляет защитой этого господства, грядет неизбежная и неотвратимая смена. Новизна в таком вопросе, конечно же, отнюдь не будет выноситься на подмостки спектакля. Она придет как молния, которую узнают лишь по ее ударам. Эта смена, которая окончательно приведет к завершению производства зрелищных времен, работает незаметно и, хотя и относится к людям, уже обосновавшимся в самой сфере власти, — конспиративно. Она будет отбирать тех, кто примет в ней участие, согласно следующему принципиальному требованию: им надо отчетливо представлять, от каких преград они освобождаются и на что они способны.
XXXIII Все тот же Сарду говорит: «Слово тщетно относится к субъекту, слово напрасно — к объекту, бесполезно означает безо всякой пользы для кого бы то ни было. Мы работали тщетно, когда мы что-либо делали без успеха, так что только потеряли время и силы, — но мы работали напрасно, когда мы делали нечто, не достигнув предполагаемого результата из-за изъяна в самом изделии. Если я не могу до конца сделать свое дело, я работаю тщетно, я бесполезно теряю время и силы. Если же сделанная мною работа не приносит результата, которого я от нее ожидал, если я не достиг цели, то я работал напрасно, то есть сделал бесполезную вещь… Также говорят, что кто-то работал тщетно, когда он не возместил затраты на свой труд или когда этот труд оказался непризнанным, ибо в таком случае работник потратил время и силы, не оценив предварительно стоимость своего труда, который притом может быть даже очень хорош».
Париж, февраль-апрель 1988 года
Вместо послесловия. Ситуация-1. Дебор и другие
1. Ги-Эрнест Дебор (1931–1994) — альтернативный культурный и общественный деятель, самопровозглашенный лидер Ситуационистского Интернационала (СИ), инициировавший его создание (1957), жестко определявший парадигмы его перформативности и, будучи верным пассионарно-церемониальной негативности как ключевому принципу революционной выразительности, терминировавший само его существование (1972)[3]. Написанное им «Общество спектаклей» (ОС) (1967) — одно из наиболее значительных исследований современного капитала, культурного империализма, роли mass media в общественных отношениях. По роспуску СИ обвинялся в косвенной причастности к убийству Жерара Лебовичи, его друга и издателя. Возмущенный обвинениями, запрещает прижизненный показ своих фильмов во Франции. В 1989 издает Комментарии к ОС. 30 ноября 1994 г. пускает пулю в сердце. Прежде подвергавшийся остракизму посмертно усилиями mass media моментально превращается в культурного героя.
2. Дефиниции (Definitions. Internationale Situationniste #1, Juin 1958[4]):
«сконструированная ситуация: конкретно и произвольно сконструированный посредством коллективной организации целостности окружения и игры событий момент жизни;
ситуационист: сообразующийся с теорией или практической деятельностью конструирования ситуаций. Практикующий конструирование ситуаций. Член Ситуационистского Интернационала;
ситуационизм: бессмысленное слово, порочным образом извлеченное из предыдущего термина. Нет ситуационизма как доктрины, интерпретирующей факты существования. Очевидно, ситуационизм как термин выведен антиситуационистами;
психогеография: исследование точного воздействия, преднамеренного или нет, географической среды, непосредственно воздействующей на аффективное поведение индивидов;
психогеографический: относящееся к психогеографии. Проявляющее непосредственное воздействие географической среды на аффективность;
психогеограф: исследующий и фиксирующий психогеографические реальности;
derive: экспериментальная поведенческая установка, направленная на выявление принципов урбанистского общества. В частности, может обозначать процесс непрерывного проведения этого эксперимента;
целостностный урбанизм: теория комплексного использования искусства и техник интегрального конструирования среды в динамическом соотнесении с поведенческими экспериментами;
detournement: используется в качестве аббревиатуры для формулы — „отстранение предположенных эстетических элементов“[5] Интеграция настоящей или прошлой эстетической продукции в высшем конструировании среды. В этом смысле не может существовать ситуационистской живописи или музыки, но лишь ситуационистское использование этих средств. В более примитивном смысле detoumement в традиционных культурных
